второй камере, этажом выше.
Публика расходилась. Пятеро военнослужащих, по-прежнему не разговаривая друг с другом, собирались на галерее, и офицер повел их через патио.
Там уже стоял Гарри Коул в габардиновых брюках и белой рубашке – этакий жизнерадостный молодой человек спортивного вида.
– Вам это было интересно, Джулиус? Что скажете насчет стаканчика пива?
Неожиданно они окунулись в жару, в густой солнечный свет; даже звуки здесь казались приглушенней. На фоне неба высилось с полдюжины городских небоскребов. Все кинулись к своим автомобилям; индеец – Мегрэ заметил, что одна нога у него деревянная, – и тот открывал дверцу старой колымаги с подвязанным веревками капотом.
– Держу пари, Джулиус, вы хотите меня о чем-то попросить.
Они вступили в кондиционированную прохладу бара; сразу же в глаза бросилось множество габардиновых брюк, белых рубашек и по всей стойке – бутылки пива. Правда, были здесь и ковбои – настоящие, в обтягивающих ляжки штанах из грубого голубого молескина, в сапогах с высокими каблуками и широкополых шляпах.
– Да, хочу. Нельзя ли перенести поездку в Ногалес на другой день? Мне хотелось бы завтра дослушать расследование.
– Ваше здоровье! А вопросы есть?
– Куча. Буду задавать их в том порядке, как они придут мне в голову. Проститутки у вас здесь водятся?
– Не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово. В некоторых штатах проституция существует. В Аризоне запрещена.
– А Бесси Митчелл?
– Это вот как раз замена.
– Эрна Болтон тоже?
– Более или менее.
– Сколько на базе солдат?
– Тысяч пять-шесть. Я как-то этим никогда не интересовался.
– И большинство неженатые?
– Три четверти.
– Как же они устраиваются?
– Кто как может. Это непросто.
В улыбке, редко сходившей с губ Коула, не было иронии. Зная профессиональную репутацию Мегрэ, он, несомненно, питал к нему большое уважение, может быть, даже нечто вроде восхищения. Однако ему было немножко забавно: этот француз занимается вопросами, никак его не касающимися.
– Сам я с Востока, – не без гордости сообщил Коул. – Происхожу из Новой Англии. А здесь, знаете ли, жизнь пока еще немножко как на границе. Я мог бы вам показать нескольких стариков из пионеров: в начале века они еще воевали с апачами и участвовали в судах Линча, вешая конокрадов и угонщиков скота.
Не прошло и получаса, а они уже выпили по три бутылки пива, и тут Коул провозгласил:
– Время виски!
Потом они покатили к Ногалесу и проехали через весь Тусон; так же, как недавно суд, он поразил Мегрэ.
Город был не маленький: в нем насчитывалось больше ста тысяч жителей. И все-таки сразу по выезде из центра, из делового квартала, где высилось с полдюжины двадцатиэтажных зданий – это они, подобно вонзившимся в небо башням, бросились недавно в глаза Мегрэ, – Тусон стал напоминать дачный поселок, верней, несколько расположенных
