Еще одна сеть лавочек в рабочих кварталах и в пригороде.
– И это опять я, – заявил Фюмаль с вызовом во взгляде. – А вы знаете, сколько миллионов стоят эти два предприятия?
– Это меня не интересует.
– Я стою также за «Северными мясными рядами», администрация которого находится в Лилле, и за Ассоциацией мясников, чья контора на улице Рамбюто.
Мегрэ чуть было не сказал, глядя на жирного мужчину, сидящего в кресле: «Ну это же очень много мяса!»
Он сдержался, предчувствуя, что это дело будет еще более неприятным, чем исчезновение миссис Бритт. Он уже ненавидел Фюмаля, и не только из-за воспоминаний об отце – этот человек был слишком уверен в себе, той наглой уверенностью, которая оскорбительна для простых смертных. И в то же время под этой маской можно было угадать некоторое беспокойство и даже, может быть, нечто вроде паники.
– А вы не спрашиваете себя, зачем я пришел сюда?
– Нет.
Это еще один из способов злить людей: быть абсолютно спокойным, инертным. Во взгляде комиссара не было ни любопытства, ни интереса, и это начало выводить его собеседника из себя.
– А вы знаете, что у меня достаточно большое влияние, чтобы сместить чиновника, какое бы высокое положение он ни занимал?
– Ах так!
– Даже чиновника, который считает себя очень важным.
– Я слушаю вас, господин Фюмаль.
– Заметьте, что я пришел сюда как друг.
– Ну и что дальше?
– Вы сразу повели себя…
– Вежливо, месье Фюмаль.
– Предположим! Как вам будет угодно. Если я захотел поговорить именно с вами, так это потому, что подумал… Вследствие нашей старой дружбы…
Они никогда не дружили, никогда не играли вместе. Впрочем, Фердинанд Фюмаль не играл ни с кем и все перемены проводил в одиночку, забившись в угол.
– Позвольте мне заметить в свою очередь, что у меня много работы.
– У меня еще больше работы, чем у вас, но я все же приехал к вам. Я мог бы вас пригласить в одну из моих контор…
К чему спорить? Фюмаль был знаком с министром, которому оказал кое-какие услуги, как и, без всякого сомнения, другим политикам, а это кое-что значило.
– Вы нуждаетесь в помощи полиции?
– Да.
– Я вас слушаю.
– Естественно, все, что я вам скажу, должно остаться между нами.
– Если только вы не совершили преступления…
– Не люблю подобных шуток.
Мегрэ, вне себя, встал и подошел к камину, с трудом сдерживаясь, чтобы не вышвырнуть посетителя за дверь.
– На мою жизнь покушаются.
Мегрэ чуть было не сказал: «Оно и понятно», но сделал над собой усилие, стараясь казаться спокойным.
– Вот уже около недели я получаю анонимные письма, на которые сначала не обратил никакого внимания. Такие значительные люди, как я, должны быть готовы к тому, что вызывают зависть, а иногда даже ненависть
