дружно выдохнули врачи с медсестрами.
Постепенно произошедшее стало забываться, вытесняться другими событиями. В крупной больнице ведь каждый день что-то да случается и новое всегда интереснее старого хотя бы потому, что оно новое…
А вот старшая медсестра кардиологического отделения, та самая, в кабинете которой якобы стонали неупокоенные души, никак не могла успокоиться. То ли она была завзятой материалисткой, то ли интуитивно чувствовала, что дело здесь нечисто, а скорее всего, и то, и другое вместе…
Мотивы не важны, важен результат. Проведя расследование, которому позавидовали бы Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро и майор Пронин, старшая медсестра выяснила, как все было на самом деле.
Оказалось, что у одной из постовых медсестер, молодой и красивой женщины, случился роман с одним из пациентов – относительно молодым, относительно красивым и относительно богатым гипертоником. Бурный, страстный роман с претензией на нечто серьезное, поскольку гипертоник был разведен, причем не на словах, а официально – бери, ешь и наслаждайся. Медсестра и наслаждалась, на всю катушку. Во время дежурств. Совмещала, так сказать, полезное (то есть работу) с приятным.
Кабинет старшей медсестры был выбран ею для утех по четырем причинам. Во-первых, по ночам там было спокойно. Никто не стучал в дверь и вообще не мешал влюбленным любить друг друга… Во-вторых, кабинет находился в укромном уголке, за поворотом коридора, и туда можно было проникнуть незаметно, тихой мышкой. В-третьих, там был очень удобный (и совершенно не скрипучий) новенький диван… Ну и в-четвертых, запасной ключ от кабинета старшей медсестры хранился на посту. На всякий случай. Удобно – взяла, попользовалась, положила обратно в ящик.
Вторая дежурная медсестра стойко хранила тайну своей постоянной напарницы. Даже во время массового исхода пациентов не выдала ее – партизанка. Но припертая к стенке старшей медсестрой все же не выдержала и раскололась. Уволили с треском (то есть по статье) обеих дежурных медсестер. Одну за дело, другую – за потакание и недонесение. Впрочем, официальная формулировка была бюрократически-индифферентной: «За систематическое нарушение трудовой дисциплины».
Старшая медсестра сильно нервничала во время Исхода, потому что была пенсионеркой, которую уволить – раз плюнуть. Вроде бы и не за что увольнять, ведь она потусторонними голосами не заведует, но дойди скандал до департамента, крайними бы оказалось отделенческое начальство – заведующая и старшая медсестра. Кроме того, старшей медсестре было больно и обидно сознавать, что ее, заслуженного работника здравоохранения, долгое время обманывали две профурсетки, которым она имела неосторожность доверять. Да и заведующая отделением, узнав, как было дело, укорила многозначительно: «Распустила ты, дорогуша, своих девок!» Обидно же. Поэтому всякий раз, когда из других медицинских учреждений наводили справки об уволенных
