той пище, которую приносил нам человек и которая состояла из вкусных сухих кусочков и иногда из диковинного сырого мяса. Когда я привыкла к своему новому рациону, оказалось, что он подходит мне куда лучше, чем молоко Мамы-Кошки, – я так долго голодала, что чувство голода стало для меня чем-то естественным, но теперь я могла есть досыта и лакать воды сколько влезет. Я ела и пила больше, чем все мои братики и сестрички – котята, вместе взятые, и была теперь заметно крупнее любого из них, хотя на них мои размеры не производили никакого впечатления, и они по-прежнему отказывались играть правильно, продолжая в основном вонзать свои коготки в мой нос.
По примеру Мамы-Кошки мы держались на расстоянии от дыры, когда ее заслонял человек, но в другое время отваживались подходить к самому ее краю, упиваясь восхитительными ароматами, доносящимися снаружи. Иногда по ночам Мама-Кошка выходила из логова, и я чувствовала, что все ее котята хотят присоединиться к ней. Меня же больше манил дневной свет, но я помнила уроки Мамы-Кошки и понимала, что она меня тут же накажет, если я забреду за пределы нашей норы.
Однажды человек, запах которого был знаком мне уже так же хорошо, как запах Мамы-Кошки, подошел к дыре, издавая звуки. И я почуяла рядом с ним также и других людей.
– Они обычно держатся в задней части подпола. Их мать подходит ближе, когда я приношу еду, но она не дает мне себя погладить.
– А из подпола есть еще какой-нибудь выход, кроме этого окна? – Этот голос принадлежал другому человеческому существу с другим запахом – он принадлежал женщине. Я невольно завиляла хвостом.
– Вряд ли. Как мы будем действовать?
– У нас есть рукавицы, чтобы защитить руки, и, если вы встанете здесь с сетью, вы сможете поймать всех кошек, которых не сможем изловить мы. Сколько их там?
– Не знаю. До недавнего времени кошка, которая подходит обычно к дыре, явно выкармливала котят, но ее котята никогда не показывались из своего укрытия днем. Тут есть и несколько взрослых особей, не знаю, какого пола. Их здесь была уйма, но думаю, их всех переловили представители застройщика. Он собирается снести весь этот ряд домов и возвести на их месте жилой комплекс.
– Ему никогда не дадут разрешения на снос, пока здесь живут бездомные кошки.
– Наверное, поэтому он от них и избавился. Как вы думаете, те, кого он послал, сделали им что-то плохое?
– Ну, в общем-то, нет закона, который запрещал бы отлавливать и уничтожать кошек, обитающих в помещениях, которые находятся у тебя в собственности. То есть я хочу сказать, что его люди могли отвезти их в какой-нибудь другой приют.
– Их тут было очень много. Этот подпол так ими и кишел.
– Но знаете, я ничего не слышала о том, что в какой-то из приютов привезли много кошек. В сообществе защитников животных все друг друга знают и сообщают друг другу все новости. Если бы какой-то приют принял сразу два десятка кошек, я бы об этом узнала. Ох, вам плохо? Простите,
