что было их двое и один даже боялся ту живодерку, которой обещал меня отдать.
– Хм-м-м… – недовольно протянул директор, и я мгновенно сменила тему. Замолчать не могла. Не получалось почему-то:
– А у вас ручка не бо-болит? Неужели на всю академию ни одного целителя, который смог бы залечить крохотные ранки от маленьких зубок?
Он рассеянно почесал ладонь под повязкой.
– Ни один из шести целителей не смог залечить раны, нанесенные ядовитой нечистью.
– Я не ядовитая! У хозяина спросите, он знает, я его уже кусала.
– Магическое исцеление после твоих укусов невозможно, – веско припечатали меня, совсем не удивившись, услышав, что я уже кусала своего собственного хозяина.
Кажется, у директора складывалось обо мне какое-то неверное представление. Если он полагал, что сыну его досталась бешеная кусучая нечисть, то ждало его серьезное разочарование. Бешеной я не была.
– Э… по старинке? – робко предположила я.
Зато теперь стало понятно, что это за легкий травяной запах мне мерещился. Заживляющая мазь.
– Мне бы хотелось знать, когда вы успели встретиться и подраться?
Илистар был суров и непоколебим. Ну просто прелесть, а не хозяин.
– Он сам виноват! – сдала я отца родному сыну, утратив всякий страх. – Схватил чужую нечисть голыми руками. Это ж надо совсем ума не иметь, чтобы так подставиться. А курица его пернатая вообще съесть меня хотела. Я защищалась и ни в чем не виновата!
Сова очень натурально кудахтнула, выпучив глаза. В кабинете повисла тишина. Только спустя несколько мгновений я осознала, что только что сказала. Осознала, но извиняться не стала. Я мстила за страх, испытанный ночью.
Прижалась к хозяйскому животу, пальчиками в рубашку вцепилась и тихонечко призналась:
– У меня сработал основной инстинкт. Это было сильнее меня.
– И что же это за инстинкт у тебя такой?
Илис за родителя не оскорбился, а сам директор пока молчал, и я смогла чистосердечно признаться:
– Цапать то, что держит, и драпать куда глаза глядят… в случае опасности. Даже если опасность пернатая и кудах…
– Аррануш, я ее сейчас сожру!
Сова слетела со своего насеста, а меня как ветром сдуло с хозяина. И не то чтобы я забыла о том, что рядом с ним безопаснее, просто птичка озверела, а хозяин у меня один и его нужно беречь. Особенно когда есть такое заманчивое убежище между полом и книжным стеллажом, занимающим всю левую стену.
Забившись под него, я вжалась в угол и затихла.
– Илли, нельзя! Илли!
Сова не слушала. Угрожающе раскинув крылья, она металась рядом с моим убежищем, тихо и страшно клокоча:
– Покажись, мерзавка. Только высунься. Я тебе голову оторву, сердце склюю и печенью закушу!
– Иллира! Успокойся немедленно! – рявкнул хозяин этой бешеной и несдержанной птице.
– Но,
