волнением.
И правильно сделала, что остановилась. Из-за приоткрытой двери доносились голоса. Один из них – хорошо уже знакомый голос принца, второй – женский, глубокий и томный. Обладательница такого голоса должна быть очень хороша собой. И тут дело даже не в тембре, а в едва слышных нотках самодовольства. Так говорят те, кто точно знает: мир лежит у их ног, а если пока не лежит, то только и мечтает, как бы там поуютнее устроиться.
– А что мне оставалось делать? – в голосе неизвестной дамы сквозит надрыв, надо сказать, не слишком искренний. По крайней мере, Соня быстро бы ее раскусила. – Моей жизни постоянно что-то угрожало, мне было страшно, и я захотела просто немного покоя.
Холодное как лед предчувствие сковало сердце Сони.
– Вы должны были сказать об этом мне, – бесстрастно ответил принц.
Или не бесстрастно? Возможно, в его голосе слышались какие-то чувства. Но какие – Соня не могла понять.
– А я и говорю! Теперь, – дама не сомневается в своей правоте.
– В день моей свадьбы? – спросил принц, и Соня перестала дышать.
– В день нашей свадьбы, – томным с хрипотцой голосом поправила собеседница.
Что ж, догадаться нетрудно: коварная невеста не умерла, а лишь притворилась мертвой, чтобы до самой свадьбы ее оставили в покое потенциальные отравители. А теперь явилась и потребовала, чтобы принц на ней женился. Интересно, как у них здесь считается: первое слово дороже второго? Да как бы ни считалось! Любой закон можно трактовать по-разному, и вряд ли где-то есть мир, в котором это не так.
Лучше бы ей уйти. Не стоять тут под дверью. Увидит ее принц – и к горечи поражения добавится еще стыд: она опять подслушивает. Уйти – это правильно. Добраться до комнаты, присесть и там уже подумать, что делать дальше. Например, вернуть в приемную Толика, вытянуть из него все подробности, даже те, которых он сам не знает, и найти способ отсюда убраться.
«Итак, давай. Правой-левой, марш отсюда», – приказала себе Соня и сама ослушалась своего приказа.
Вместо этого она качнулась и заглянула за дверь. Принца не увидела, а Изабелла сидела вполоборота. Прямая спина, царственная осанка, гордо вздернутый подбородок. Нет, художник, рисовавший картинку, не польстил высокородной модели. Напротив, его скромного таланта не хватило, чтобы передать эту божественную красоту. В жизни невеста принца еще лучше.
Этого зрелища Соне хватило, чтобы ноги оторвались от ковра и начали двигаться в нужную сторону.
***
Соня рыдала, размазывая по щекам чудесный естественный макияж, который с таким трудом удалось нанести. Да и какая теперь разница? Как ее ни накрась, уж воскресшей невесте принца она точно в подметки не годится. Надо бы подумать, что дальше…
Если ее напрасно вытащили из родного мира и принц жениться на ней не будет, положена ли ей какая-нибудь компенсация? И вообще, что дальше? Оставят при дворе, младшим помощником повара? Или отправят в одну из деревень, над которыми еще вчера она парила в статусе царской невесты? Если честно,
