и, кажется, совершенно не занимались своими непосредственными обязанностями, в отличие от серьезной тетеньки, беспрерывно что-то строчащей на компьютере.
В этот день она больше не видела Воронова. В ОМВД ни он, ни опера не возвращались, задержавшись на задании, и, уже выходя из отдела в начале седьмого вечера, Юля пожурила себя за панику, которую вызывали у нее мысли о том, что нужно здесь находиться. Да, Воронов, конечно, сволочь редкостная и обладающая к тому же определенными полномочиями, раз ему удалось повлиять на ход ее распределения, но, похоже, парень сделал это чисто из принципа, не планируя каких-то конкретных действий на ее счет, да и времени у него на нее совершенно не было.
Макс тоже не объявился, занятия в институте на этой неделе отменили, и Юля, приняв ванную, легла пораньше спать. Нервозность прошедшего дня дала о себе знать, и, едва голова коснулась подушки, она забылась прерывистым беспокойным сном, в котором мелькали то опер, то Максим.
На следующее утро Юля встала совершенно разбитой. За окном шел проливной дождь, хотелось задвинуть шторы и залезть обратно под одеяло, забыв, что это рабочий день. Выпив привычный кофе, без которого она не могла проснуться, и наспех приняв душ, Юля стала собираться. Переодеваться в форму, как делала это в Управлении, девушка не хотела, поэтому сразу облачилась в то, в чем будет находиться весь день – темно-синие прямые джинсы и черную кофту с длинным рукавом и круглым вырезом, сверху набросила короткий плащ нежно-бежевого цвета. Перекинув через шею ремешок сумочки и прихватив зонтик, вышла из квартиры.
По дороге, которая заняла почти сорок минут с двумя пересадками на метро, Юля пыталась не думать о предстоящем дне и новой встрече с Вороновым, стараясь уверить себя в том, что, возможно, таковая и не последует либо будет мимолетной ввиду загруженности парня. И, все же, она никак не могла отделаться от неприятного ощущения, холодком скребущим по сердцу, при одной только мысли о нем.
***
В течение дня он постоянно мысленно возвращался к ней, одновременно удивляясь тому, что в этой девчонке так его привлекает, и наслаждаясь мыслями о том, что она знает, кому обязана своим распределением. Конечно, направляясь в «Хорошево», она догадывалась, что встретит здесь его, и эта встреча для нее была явно не из приятных, однако в кабинете у Шведова она даже виду не подала, что они знакомы. Но как сверкали ее глаза там, в коридоре, когда она нашла подтверждение своим догадкам, как она с вызовом вздергивала подбородок, морщила хорошенький носик, дерзила в ответ. Хотелось прижать ее к стене и закрыть рот поцелуем, что, впрочем, он с легкостью бы устроил, если бы они не стояли возле кабинета Шведова, и вокруг не сновали сослуживцы.
Когда они вернулись с выезда в начале восьмого вечера, разумеется, она уже ушла домой. Распорядившись о слежке за интересующим их объектом и обсудив с операми планы на грядущий день, который обещал быть не менее насыщенным, Саша распустил людей. Голова раскалывалась как обычно. Он давно привык к этой боли.
