менно я первым открыл у него эти удивительные способности и стал главным, причем беспристрастным свидетелем всех необычных событий, с ими связанных. Поэтому, считаю вполне уместным вначале уделить внимание своей скромной персоне.
Итак, Мерешко Геннадий Александрович. Родной город – Донецк. Конкретное место среды воспитания и обитания – Калининский район, точнее, так называемый в народе, поселок Поповка. Отца своего я не знал, подозреваю, что мать моя замужем так и не побывала и родила меня далеко за тридцать, чтобы избежать одиночества и иметь хоть какую-то семью. Но семья наша не очень-то сложилась. Мать целыми днями пропадала на работе практически без выходных (работала нянечкой в детском саду), а будучи дома предавалась лечению всевозможных своих болячек, коих она насчитывала у себя несколько десятков и соответственно от периодически возникающей депрессии. Я же был предоставлен самому себе, проводя время в основном на улице в компании своих товарищей по двору или по школе. Денег нам хватало лишь на лекарства и пропитание, благо еще мне существенную помощь оказывала мамина младшая сестра, новой одеждой, лакомствами, а иногда игрушками и другими средствами для развлечения. Тетя Лида была моложе матери лет на пятнадцать и полной противоположностью ей. Подвижная, жизнерадостная красавица с не совсем строгой, но очень практичной жизненной позицией. К ее-то советам я прислушивался гораздо больше, чем к материнским требованиям.
Вполне возможно, что я мог проявить способность ко многим школьным предметам, но не судилось. Меня никто не контролировал, уроки часто прогуливал, домашние задания не выполнял, едва тянул на тройки. Единственно в чем я с лихвой развивался, так это физически. Увлекался футболом, участвовал в драках со смежными поселками, летом совершал длительные заплывы через Кальмиус. А еще периодически записывался на всевозможные спортивные секции – карате, бокс, фехтование. К окончанию школы, а на тот момент моя родная«шестнадцатая» была восьмилеткой, я сложился в достаточно крепкого подростка, с задиристым и беспечным характером, зачастую наводящим страх на многих своих сверстников. Была значительная вероятность, что я после школы, как говорится, «пойду по наклонной», но в мою судьбу вмешалась тетя Лида, устроив меня по большому блату в техникум физической культуры и спорта. Я стал студентом.
Техникум меня, более-менее, дисциплинировал. Посещал лекции, читал учебники, сдавал зачеты и экзамены. И, естественно, большое количество времени уделял спорту, причем в самых различных направлениях. Выдающихся результатов я не достиг – таланта не хватило, но по ряду видов спорта (легкая атлетика, бокс, стендовая стрельба) получил начальные разряды. В общем, за четыре года учебы я превратился в статного, физически развитого и сильного духом молодого мужчину, жаждущего испытаний и приключений. И нет ничего удивительного, что на призывной комиссии в военкомате я записался добровольцем в Афганистан.
Четыре месяца учебки прошли очень быстро и без особого напряга, ведь я был хорошо подготовлен физически и достаточно закален морально. И вот спустя две недели по прибытию в Авган, я ехал на броне БТРа к месту несения боевого дежурства. На мне десантская тельняшка, лихая безкозырка, в руках снайперская винтовка (мне ее сразу доверили как лучшему стрелку роты). Я еду и предаюсь грезам, как я полтора года буду участвовать в боевых операциях, осуществлять смелые вылазки и героически сражаться с «духами». Домой вернусь в парадной форме ВДВ, весь в медалях, и обязательно, со звездой Героя. Но увы… За следующим поворотом нас ждала засада и армейская колона попала под минометный обстрел. Мои мечтания прервало прямое попадание снаряда в БТР. Ослепительная вспышка, и я в полной темноте.
Моя война завершилась для меня, так и не начавшись. Одиннадцать осколочных ранений, сильнейшая контузия и более двадцати процентов ожогов кожного покрова. Два месяца врачи боролись за мою жизнь. Операции, вливания крови, пересадки кожи. Затем еще более года я провел в различных реабилитационных центрах. В общем, мое здоровье удалось восстановить практически полностью за исключением следов от ожогов на лице и шее и незначительной хромоты на левую ногу, но домой я вернулся полностью разбитым как душой, так и телом. Озлобленность на всех и все, страшная жалость к себе и горечь утраты всех своих чаяний. Результатом этого стали непроходящая депрессия и почти двухлетний запой.
Инвалидного пособия на спиртное не хватало, сбережений и сколь ценного имущества я никогда не имел, поэтому постоянно приходилось клянчить деньги у друзей-знакомых, а зачастую доходило дело до откровенного попрошайничества и вымогательства просто у незнакомых людей. Милиция часто делала предупреждения, угрожала отправить в ЛТП, но дальше угроз дело не доходило, ведь я инвалид, участник боевых действий. Теперь уже точно «катился по наклонной».
Спасла меня опять моя тетка. Вернувшись из Сибири после пятилетнего очередного замужества, она застала своего любимого племянника едва живого, лежащего в собственных испражнениях и практически ничего не понимающего. Обмыла, одела, отвезла в клинику, где мне две недели ставили
