берега казался таким прозрачным и негустым, Марину немедленно начали хлестать колючие ветки, жалить суровая темно-зеленая крапива, опутывать наждачно-царапающие жгуты стеблей хмеля. Стройный тонкоствольный лес неожиданно превратился в непролазные черемуховые заросли.
Быстро убедившись, что дальнейшая прогулка вдоль берега ни к чему хорошему не приведет, Марина попыталась вернуться назад по своим следам – и вдруг с ужасом поняла, что ухитрилась заблудиться в пяти минутах ходьбы от кромки воды. Куда ни глянь, ее окружали переплетенные «лианами» хмеля причудливо изогнутые стволы черемухи, к которым снизу тянулись сизые стебли крапивы. Остановившись и внимательно глядя по сторонам, Марина вдруг поразилась царящей в лесу тишине. В полном безветрии не шелестел ни один листик, не было слышно ни пения птиц, ни жужжания насекомых. Переступив с ноги на ногу, Марина услышала хруст веточек под ногами, который быстро затих, словно бы утонув в вязкой тишине.
Марине стало не по себе. «Тайны… Странные. Жуткие», – вспомнилось ей. Что за тайны скрывает это озеро? Почему здесь, в лесу, такая давящая, пугающая атмосфера – буквально в пяти шагах от веселого и солнечного берега озера?..
Сквозь кусты, напролом. Ветки хлещут по лицу, плети хмеля с противным шуршанием скользят по одежде, а если цепляют голую кожу – обжигают, как огнем, и оставляют алые полосы ссадин. Берега по-прежнему не видно… Это уже не смешно. Марина, чуть не плача, раздвигает горящими руками заросли крапивы высотой ей по плечо, шагает вперед, не видя земли под ногами, оскальзывается на полусгнившем сучке и едва не падает в колючие объятия кустарника. Ну я и дура… Пошла прогуляться, называется…
Вдруг впереди мелькнуло что-то светлое. Марина остановилась и вгляделась в переплетение веток. Среди мельтешащих пятен и полос всех оттенков зеленого показалась фигура в чем-то светло-сером. Марина рванулась в том направлении, спотыкаясь о корни и поваленные стволы, застревая в петлях хмеля… и буквально через полминуты, задыхаясь, вылетела на берег озера. Впереди, шагах в двадцати, по кромке воды медленно шел давешний «военный-пожарный-спортсмен» с веранды столовой. Плечи его были опущены, он смотрел под ноги, вся фигура его и каждое движение выражали если не отчаяние, то глубокую усталость. Он словно бы высматривал что-то под ногами… без надежды найти, скорее просто по привычке или по инерции.
Отпрянув под прикрытие кустов, Марина подождала, пока незнакомец удалится на достаточное расстояние – ей совершенно не хотелось попадаться ему на глаза… особенно в таком виде, в каком она вылезла из предательских зарослей: встрепанная, раскрасневшаяся, в перепачканной зеленью одежде и с руками, располосованными хмелем и ветками. Дождавшись, когда мужчина поднимется по лугу к воротам пансионата, Марина быстро пробралась к воде и стала приводить волосы и одежду в относительный порядок, ругая себя последними словами за глупость и самонадеянность.
Добравшись
