style="font-size:15px;"> – Ты думаешь, злость помогает уснуть?
– Ну, больше, чем тягостные размышления.
– Я бы охотно с тобой согласилась, но не могу, Тиффани, можешь мне поверить, – ответила Меган.
– Тогда понятно, – проговорила Тиффани. – Я так понимаю, после моего ухода тебе стало хуже?
– Самую малость.
Вчера, когда Тиффани вышла из экипажа, чтобы пройтись с подругой по дороге, Меган уже перестала плакать. Тайлеру пришлось следовать за девушками на расстоянии, чтобы они могли поговорить наедине. Тогда Тиффани еще не поняла, что Меган уже перестала жалеть себя, и в ее груди кипела здоровая ярость.
Чтобы подбодрить подругу, Тиффани предложила вернуться и стукнуть леди О по носу. Меган сначала отнеслась к этой затее серьезно, но в конце концов отвергла ее, поскольку посчитала, что такая месть будет слишком слабой. Тиффани с ней согласилась, сказав, что графиня не стоит того скандала, который за этим последует.
Тиффани была рада, что Меган не терзается больше чувством вины, и что, наоборот, она вся исполнена праведного гнева. Что ж, это гораздо более естественно. Вот только злилась Меган больше на себя, досадуя, что с самого начала потратила на это безнадежное предприятие столько времени и энергии. Она чувствовала себя полнейшей идиоткой. Тиффани со своей стороны тоже считала себя идиоткой, потому что не смогла предвидеть такого исхода. Но старая курица действительно не должна была наносить удар так злобно. Это было совершенно незаслуженно.
– Я же знала, что не надо было тебя слушать! – восклицала теперь Тиффани. – «Иди домой», «Со мной все в порядке», «Как будто меня раньше никто не унижал», – вот что ты мне говорила.
Меган усмехнулась.
– Ну да, так и есть.
– Не знаю, как ты можешь смеяться над этим.
Тиффани возмущало то, что многие их друзья один за другим переставали приходить в дом Меган по мере того, как расцветала ее красота. Все объяснялось очень просто – другие девушки чувствовали себя рядом с ней простушками, и перенести это было выше их сил. Но мелочность некоторых из них приводила к тому, что они вдобавок еще и публично унижали Меган. Можно было подумать, она нарочно выросла такой красавицей, чтобы их позлить.
Меган и сама не знала, как она может смеяться, поскольку боль от предательства друзей никогда не утихала в ее сердце и только, затаившись, ждала удобного случая, чтобы вернуться с новой силой. И вчерашний поступок леди Веджвуд был именно тем случаем.
– Лучше смеяться, чем плакать, как ты думаешь? – спросила Меган, кусочком сосиски рисуя узоры на нетронутой порции джема в своей тарелке.
И Тиффани решилась.
– Господи, ну конечно! Именно так! Ты хочешь об этом поговорить?
Они обе понимали, что разговор перешел с теперешней обиды на прошлые.
– Нет… разве только добавить, что, когда я вспоминаю, как весело мы провели эти годы, то мне жаль бедных девушек,
