стала давиться и выпустила крысу, однако уйти не дала и, перестроив систему наведения, снова атаковала, и теперь ее полевая эмульсия дважды запеленала крысу, из-за чего той пришлось потратить массу энергии на разрыв этой оболочки.
Для этого крыса использовала сконцентрированные акустические сигналы, заставлявшие тело змеи содрогаться. При этом пелена, удерживающая крысу, несколько расслаблялась, обнажая то лапу, то ухо, то хвост, но сразу же восстанавливалась.
Не сдаваясь, крыса сумела извернуться и в упор выплюнула в змею кристалл, который снес хищнице треть головы вместе с полудюжиной фасеточных глаз, однако змея сумела перенести это, поскольку «алмазная крыса» была для нее слишком желанной добычей.
Когда крыса исчерпала свои возможности защиты, змея начала поглощать ее посекторно – тело крысы стало как будто терять поочередно лапы, жабры, хвост, пока не осталось совсем ничего.
Покончив с добычей, змея убралась. Дорожка освободилась, и Брейн продолжил свою ознакомительную прогулку.
Через минуту он вышел к озеру округлой формы, такому большому, что дальний его край едва угадывался. Берега частью заросли кустарником, а частью были покрыты подстриженной травкой – здесь за ней следили. Тут же на берегу располагалось несколько передвижных домиков с большим количеством антенн.
К ближайшим двум вела бетонная дорожка, переходы между остальными были едва обозначены.
Дойдя до воды, Брейн было нагнулся, чтобы зачерпнуть ее ладонью, но тут неподалеку от берега послышался всплеск. Брейн распрямился и стал приглядываться. Ничего.
Развернувшись, он пошел обратно, однако, пройдя несколько шагов, обернулся – от середины озера к берегу катился водяной вал. Солнце просвечивало толщу воды, и было видно, что гонит этот вал какое-то массивное существо, скорее всего, морской зверь.
Брейн на всякий случай прибавил шагу, продолжая оглядываться. Водяной вал не останавливался и до берега ему оставалось полсотни метров. Выглядело это угрожающе.
В конце концов Брейн вынужден был остановиться, чтобы увидеть то, что ему угрожало, но волна накатилась на берег, а под ней ничего не оказалось.
Брейн перевел дух и покачал головой.
«Надо бы расспросить майора, что тут за фокусы», – подумал он, возвращаясь к кирпичной тропе.
Теперь ему захотелось в свой необжитый коттедж. Он был готов съесть чего-нибудь горячего из мейдера и завалиться спать. Дневной сон творил с ним чудеса, когда на этот сон оставалось время.
Теперь кирпичная тропа казалась знакомой: Брейн узнавал деревья, траву, сколы на кирпичах. Он быстро запоминал даже малозаметные детали, и это также было особенностью его профессии.
Вдруг Брейн увидел силуэт и сбавил шаг. Кто-то шел в десяти шагах впереди, и как ни старался Брейн лучше разглядеть незнакомца, ничего не получалось, поскольку тот скрывался за очередной наклоненной веткой или изгибом тропы за мгновения до того,
