что ты не видела этого полноценного человека.
– А чем бы это помогло?
– Кто знает… – голос Яны звучал так таинственно и интригующе, что Елизавета Петровна решила было, что ларчик с тайнами сейчас и откроется, но дочь не приоткрыла завесы. – Ты уверена, что вот этот сидящий рядом со мной человек и есть убитый?
– Посмотри сама.
– Действительно, похож. И вообще он присутствует на всех фотографиях.
– На этой, где машина, его нет.
– Да, на этой фотографии другой действующий герой. Сообразить бы, какую информацию несут все эти снимки.
– Ты думаешь – несут?
– А как же! Зачем иначе посылать племяннику фотографию убитого?
– В конверте был еще диск.
– А где он?
– Дома.
– Мам! С тобой просто нет сладу! Почему ты его не взяла? Мы бы уже знали, какая на нем информация. Ладно. Доберемся мы до этого диска. Я думаю, что в начале пути он нам мало что объяснит.
– Это какого такого пути? Я предлагаю все это выбросить в помойку и забыть.
– Раньше надо было это делать. Теперь нам предстоит по капельке собирать информацию. Для начала скажи, какие первые мысли у тебя появились в голове, когда ты увидела меня на фотографии. Пусть они выглядят совершенно абсурдно.
Елизавета Петровна искоса посмотрела на дочь, шумно втянула воздух.
– Ну, говори, говори, что ты насупилась? – настаивала Яна.
– Я подумала, – и словно в ледяную воду шагнула, – что это имеет отношение к Сонькиному отцу.
Елизавета Петровна ожидала возмущенных возгласов, но Яна спокойно сказала:
– Нет, это за гранью абсурда. Кого в Риме может интересовать моя несчастная любовь? И потом, подумай сама, кому бы пришло в голову послать мне таким образом весточку?
Елизавета Петровна с ужасом подумала, что если дочь не топает ногами и не кричит: «Сколько раз я просила не вмешиваться в мою частную жизнь!», значит, дело действительно серьезное. Беда еще в том, что Янка о чем-то догадывается, но не желает в этом сознаться. Ишь как ноздри раздуваются. И все время запускает в волосы всю пятерню. Елизавета Петровна знала, что если у дочери начинает чесаться голова, то, значит, она чем-то сильно расстроена или возбуждена.
– А может, за нами следили? – Елизавета Петровна выпалила первое, что ей пришло в голову.
– Не смеши меня.
– Второй мыслью было, что все это каким-то образом касается Ашота, – осторожно добавила мать.
– Каким образом? Понимаешь, я была случайной гостьей на этой встрече. Она состоялась на второй день после моего приезда в Милан. Ритка давно готовила этот русский вечер, а я явилась очень кстати. Мне сказали, что я фактурная. Шесть человек за столом. Вкусная еда. Смешно, но я совершенно не помню этого типа, который сидит со мной рядом. Эти фотографии мне Ритка так и не прислала.
– Может, ты вспомнишь, какие велись за
