Я с пятьдесят девятого, ты… (листает папку) с шестьдесят четвертого. Пять лет разницы. Не так много, согласись? У тебя ведь уже есть друзья, правильно? Гутник Аркадий и второй…
Стас. Жэка.
Сотрудник КГБ. Да, да, Евгений Васильцев. Я правильно назвал их имена, не напутал?
Стас. Нет.
Сотрудник КГБ. Вы, как я понял, неглупые, современные ребята. Вы мне симпатичны, серьезно. Мне кажется, у нас с вами много общего, несмотря на разницу в возрасте. Общие интересы, предпочтения… Ты ведь любишь музыку?
Стас. В основном Вивальди.
Сотрудник КГБ. Классика? Тоже неплохо. А как насчет современной, зарубежной?
Стас. Иногда, временами.
Сотрудник КГБ. Ясно. И все-таки, я думаю, мы смогли бы подружиться, как считаешь?
Стас. Не знаю, может быть.
Сотрудник КГБ. Скажи, твои друзья, Гутник и Васильцев… Они в тот момент были с тобой?
Стас. В какой?
Сотрудник КГБ. В тот самый, когда ты разрисовывал портрет Леонида Ильича.
Стас. Нет, я был один.
Сотрудник КГБ. Не хочешь выдавать друзей? Что ж, достойно уважения.
Стас. Я действительно был один.
Сотрудник КГБ. Ну один так один. Может, все-таки чайку? Ммм? Пока не остыл.
Стас. Нет, не надо.
Сотрудник КГБ. И все же, что предпочитаешь? «Роллинг Стоунз», «Манкиз»? Что слушаешь? Может, «Юрае Хип»? «Lady in black». Слышал? She come to me one mo-o-orning… Обалденная вещь. Помнишь ее?
Стас. Да, но так никто не говорит.
Сотрудник КГБ. Как?
Стас. «Юрае Хип».
Сотрудник КГБ. Почему, что в этом такого? Они ведь, насколько знаю, взяли свое название от имени какого-то персонажа из романа Диккенса.
Стас. Знаю, но так не говорят: «Юрае Хип».
Сотрудник КГБ. А как?
Стас. Просто «Юра Хип». И такое на самом деле уже никто не слушает.
Сотрудник КГБ. Что, серьезно? Значит, я устарел. Сдаю позиции. Превращаюсь в замшелого ихтиозавра, как все наше Политбюро. Шутка. Между нами, договорились? Смотри, не выдай.
Стас. Хорошо.
Сотрудник КГБ. Радио слушаешь?
Стас. Какое?
Сотрудник КГБ. Короткие и средние волны. «Голос Америки», «Би-Би-Си»…
Стас. Я должен ответить?
Сотрудник КГБ. Не бойся. Я же сказал: у нас приватный, задушевный разговор. На самом деле все, что я хочу, это получше понять тебя и таких, как ты. Хочу разобраться, чем живет нынешняя молодежь. Что, например, заставило тебя взять и вот так, за здорово живешь, размалевать под орех портрет Генерального секретаря. На все ведь есть причины, правильно? Я, конечно, могу тупо накатать на тебя рапорт, отдать его куда следует, и там хоть трава не расти. Твоя последующая жизнь, конечно, будет полностью исковеркана, но что это даст? Пшик, нулевой результат. Потому что завтра или послезавтра другой твой ровесник подойдет и точно
