полноценный, здоровый человек.
Андреевич. У Виктора Витальевича остеохондроз.
Александр. Тем не менее, он не слепой, не хромой…
Входят двое мужчин: Анусин – ему около 50 лет, движения подчас стремительные, резкие, на лице перманентная приторная улыбка, порой без особых причин смеется неживым, механическим смехом; Лопатка – его ровесник; одутловатое лицо, отдышка, одет немного неряшливо, пользуется мятым платком, в который сморкается, вытирает им лицо, губы, руки.
Ресничкин. Значит, если бы у него не было зрения или ног, вы отправились бы на свадьбу без лишних разговоров. Я правильно вас понял?
Александр. По-моему, мы слишком много об этом говорим. Черт! Это еще кто?!
Анусин (подбегая к Александру, пожимая и встряхивая его руку). Так это вы?! Вот вы, значит, какой!
Ресничкин. Он подлец и циник.
Александр. Ну, знаете ли!..
Анусин. Это хорошо, что вы подлец! Восхитительный подлец! Потрясающий!
Александр. Я еще раз спрашиваю: кто вы?!
Анусин. Евгений Васильевич Анусин. Правнук Анусина Григория Валерьяновича, героя Гражданской войны, в честь которого назван город.
Лопатка (подходит с легким поклоном.) Лопатка Иван Сергеич. Это не кличка. Фамилия. Косвенно указывающая, впрочем, на род деятельности.
Андреевич. Иван Сергеевич – медицинский работник.
Лопатка. «К месту пришедши, которое сам Ахиллес им назначил, одр опустили и быстро костер наметали из леса…». Гомер, «Илиада», стих сто тридцать девятый.
Александр. Что вам всем здесь нужно?!
Анусин. Хотели посмотреть на неординарного человека.
Лопатка. На того, кто осмелился не прийти на свадьбу.
Александр (Андреевичу). В вашем городе можно заказать такси?
Андреевич. Могу созвониться с родственником. Занимается частным извозом. Вам по Анусинску?
Александр. Нет, хотелось бы выехать за пределы города.
Ресничкин. Поняли? Нагадил в душу и смывается.
Андреевич. За черту города мой шурин вас не повезет. Железный принцип.
Александр. Скажите, я хорошо заплачу.
Андреевич. Сомневаюсь, что он изменит принципам ради денег.
Лопатка. Можно добросить его до жэ-дэ вокзала. Кажется, есть ночной поезд. Стоянка в Анусинске две с половиной минуты.
Андреевич. Ну, так что, мне звонить?
Александр. Да, если не трудно.
Андреевич уходит. Александр начинает собирать вещи, одевается.
Ресничкин. Смотрите, игнорирует нас. Мы для него пустые места.
Анусин. А он мне все больше нравится! Сволочь, каких еще поискать, но при этом убежденная, уверенная в себе сволочь. Вот, как надо жить, господа!
Лопатка. «Неделю нон-стоп» я, конечно, читать буду. Но ваши статьи, молодой человек, придется вырезать ножницами
