машины делегаций. Сейчас он чётко увидел американский флажок на одной из таких. Больше американских не было. Подъехала машина с милицией, и начали делать оцепление. Этого больше всего и боялся Яков. Его оттолкнули, сделав расстояние «безопасным». Он видел, как выходили люди, но разглядеть лица с такого расстояния он не мог. Из американского «Кадиллака» вышел водитель и пошёл открывать дверь. Какие-то люди садились в машину. В этот момент Яков закричал что было сил:
– Давид!!!
Оглянулись все, кроме тех, кто садился в «Кадиллак». Дверь закрылась, и он тронулся, но… проехав несколько метров, остановился. Дверь открылась, из машины вышел высокий мужчина в черном длинном пальто. Выскочил водитель. Мужчина обошёл машину и посмотрел в сторону Якова, которого уже допрашивал молодой милиционер. Но Яков его не слышал – он видел лишь, как к нему сквозь всех делегатов и охрану идёт высокий человек с очень родным лицом, так похожий на папу…
Он подошёл к Якову. Почему-то все расступились. Братья смотрели друг другу в глаза. Яков достал руку из кармана и разжал кулак. На ладони лежала та самая звезда Давида, которую дала ему мать. Они обнялись, рыдая от счастья. Яков повторял:
– Я знал! Я знал, что найду тебя!!!
– I love you, Яша!!! – вторил ему Давид.
Люди вокруг не могли понять, что происходит. От такой встречи даже милиция и люди в штатском опешили. На встречу двух шпионов это было совсем не похоже.
Давид взял брата за руку и повёл за собой, к машине. Он всё время говорил по-английски, уверяя Якова, что они больше не расстанутся. Судя по всему, он был человеком состоятельным, но при существующих законах это не было поводом для исполнения всех желаний.
В посольство Якова не пустили. Давид долго там с кем-то разбирался, но вышел ни с чем. Они поехали в гостиницу. Там тоже не сразу согласились пропустить в номер – пришлось устроить небольшой скандальчик. Было похоже, что спецслужбы оказались не готовы к такой встрече и не имели возможности контролировать беседу советского человека с капиталистом, хотя «вели» его с самого начала, поэтому им предложили поговорить в фойе, а потом в ресторане гостиницы. Там по посетителям за соседними столиками стало ясно, что «погрешность» устранена. Братья согласились на такие условия: им нечего было бояться. Они не собирались теперь скрывать ничего, и для них это был единственный способ опять оказаться вместе.
Давид был очень приятно удивлён, узнав, что, готовясь к встрече, Яков учил языки, в том числе английский. У них не было проблем в общении, и это немало удивило «случайных» людей за соседними столиками. Некоторым пришлось поменяться с такими же «случайными», но уже со знанием английского.
Им ужасно хотелось вдруг остаться совершенно наедине и поговорить обо всём, вспомнить всё, дать волю чувствам, но надо было играть по чужим правилам и радоваться даже такой возможности…
Давид рассказал, как, оказавшись в концлагере, он
