он будет совершать неспешный променад, или еще что похуже изобретет. Соответственно, думать о том, что позже с ним сделают товарищи, ему совсем уже не хотелось.
– А что с лоя и собакой? – Хмуро спросил гвардеец.
Касаша так и подмывало сказать, чтобы мрачный воин пошел и объяснил собаке, что, мол, господин секретарь сейчас занят и принять их не сможет. Но он удержался, разумно рассудив, что это может привести к конфликту, в результате которого дежурные гвардейцы могут пострадать, ибо несомненно пес в этом случае просто пройдет внутрь силой. Не то чтобы здоровье гвардейцев особенно волновало молодого человека, но все же они были ближе ему, чем жуткое металлическое создание.
– Пусть войдут.
Гвардеец ушел, а Касаш встал и пошел к окну, выходившему на площадь. Собаки и лоя он не увидел, видимо они уже были в дежурке. Молодой человек сдвинул задвижки, освобождая раму со стеклом, но само окно открывать не стал. Второй этаж был невысоким и если что он вполне может успеть выпрыгнуть и удачно приземлиться.
Когда лоя и пес вошли в кабинет, молодой человек, не сводя с них взгляда, приблизился к своему столу, на котором стоял пятисвечный канделябр. Близость этого тяжелого металлического изделия помогало молодому человеку чувствовать себя чуть более уверенным.
Гвардеец закрыл за посетителями дверь и удалился.
Пес совершенно по собачий уселся на попу возле стены, а маленький лоя вышел вперед и откинул за спину свою смешную конусовидную шляпу синего цвета.
Радужные глаза маленького человека пристально взирали на судебного секретаря.
– Нам нужна лошадь, – спокойно сказал Талгаро.
Касаш растерялся.
– Лошадь? – Не понял он. Чуть помедлив, он добавил: – Чтобы съесть?
– Я бы посоветовал вам приберечь ваше остроумие для более подходящего случая, – сказал лоя.
Однако завуалированная угроза в словах Талгаро не произвела должного впечатления на молодого человека. И даже наоборот, подстегнула каверзный дух противоречия в душе судебного секретаря.
– Если вам нужна лошадь, то почему вы пришли ко мне. Я не торгую лошадьми.
– Я знаю, вы торгуете людьми. – Талгаро сделал шаг вперед. – Позвольте я внесу некоторую ясность в ситуацию, дабы не терять понапрасну время. Вы мелкий, жалкий, ничтожный, безвольный пособник более сильных и властных негодяев, таких как ваш городской судья. Сами вы практически ни на что не способны. Я понимаю, вы скорее всего воображаете себя совсем не таким, но вы ошибаетесь. Вы бедный юноша из бедной семьи, который каким-то образом добрался до должности судебного секретаря. И теперь вы пойдете на все лишь бы только удержаться в Палате и может даже подняться на более высокую ступеньку. Поэтому вы готовы исполнять любую волю тех кто выше вас, в надежде что рано или поздно это поможет и вам подняться. По моему мнению кроме презрения вы ничего не заслуживаете, но так как вы все-таки довольно сообразительный и пронырливый субъект, то мы с моим
