style="font-size:15px;"> Мы провозились до самого утра. Чаю было выпито ведра три. Хорошо, что молодёжь не знает времени. Когда на утренней зорьке они расходились по домам, никто из них не выглядел уставшим. Велев им молчать о том, что здесь происходит и явиться вечером к моему дому, я отпустила их и довольно потянулась. А потом вприпрыжку побежала к папе. Он тоже входил в мои планы.
Дело в том, что для него я приготовила отдельное одеяние. Великолепный золотой хитон, отделанный изумительными чёрными стразами. Сверкающими, как звёзды. Корм должен был выйти в этом хитоне самым последним. Чтобы, так сказать, окончательно «добить» зрителей.
– Папуля! – Завопила я, подходя к папиной каморке. Во дворце сейчас не было места для спанья, и папа временно перебрался обратно. – Ты здесь?
– Здесь. – Раздался сонный голос, и я вошла внутрь.
И остолбенела.
Рядом с Кормом во всей своей прекрасной наготе разметалась спящая Улин. Её роскошные золотые волосы сияющим водопадом стекали прямо на пол, а круглое бедро бесстыдно подставилось под розовые лучи восходящего солнца.
– Что, моя девочка? – пробормотал папа. – Ты сегодня что-то рано. Да что с тобой?
А я стояла как соляной столп и рожа моя горела факелом.
– А-а. Э-э. У-у-я потом. Извините. – Выпалила я и выскочила на улицу. Ой, как неудобно получилось. Вот что значит, ничего вокруг себя не видеть. И ведь прекрасно знала, что папе Улин очень нравиться. Могла бы и догадаться.
Я поплелась домой.
По дороге я встретила Райла.
– А почему ты один! – Забеспокоилась я. – Разве я тебе не запретила ходить одному.
– А Ваня с Щеном остался. Тот за нами хотел побежать.
– Ну и побежал бы, вот беда. Ему давно пора мир узнавать. Идём обратно, и чтобы это было в последний раз. Ты меня понял?
Я отправила мальчишек в центр, облизалась со Щеном и поднялась вместе с ним и чашкой чая на балкон. Спать совершенно не хотелось. Я тихонько прихлёбывала ароматный напиток, когда какое-то серое пятно на лужайке привлекло мой внимание. Я встала и подошла к перилам.
На зелёной траве, прямо перед крыльцом лежала огромная псица. Та самая, которую я убила. Она подняла голову, посмотрела прямо мне в глаза и улыбнулась. И даже хвостом слегка шевельнула. А потом назвала меня по имени.
– Альлига.
Я слегка удивилась, а псица вскочила и позвала меня уже громче.
– Альлига!
Я вздрогнула и открыла глаза. И присниться же.
На лужайке стояла Улин и махала мне рукой. Я махнула ей в ответ, зазывая к себе наверх. Она поднялась.
– Чаю хочешь? – Спросила я, давя смущение в зародыше.
– Да, и чаю…Я поговорить с тобой пришла. Можно?
– Можно. – Шмыгнула я носом. – Отчего не поговорить, коли говориться. Садись, я мигом.
Улин
