вечность, ты не думай, не сомневайся во мне. Просто, теперь мы будем ждать тебя вдвоем. Я и наш малыш! У нас будет ребенок, Глеб! Ты слышишь меня, родной?
Краем глаза я заметила, как так же сползла по стенке Лидия, только она успела усесться на стул.
– Таня, я тебя слышу. И это очень радостная новость! Я скоро прилечу к тебе, и мы все обсудим, ладно?
– Я жду тебя, Глеб!
Я закрыла глаза, казалось, силы меня покинули. Слишком много мне пришлось пережить за сегодняшний день.
– С тобой все в порядке? – надо мной склонилось грустное лицо Лидии Николаевны.
А я думала, она будет радоваться…
– Да, со мной все отлично! Если можно, воды…
Так же холодно мне протянули стакан с водой. Я неуклюже поднялась и, выпив воду, пошла к выходу. Никто меня не остановил, вопросов не задал. За своей спиной я слышала только тишину.
Ну и пусть. Я слышала, как ревнуют свекрови своих сыновей, наверное, это тот самый случай. В конце концов, к такой новости тоже надо привыкнуть.
Из своего домика ко мне спешил Николай Семенович, в чистой рубашке и джинсах.
– Танечка, девочка, подышать вышли? Да, воздух у нас сказочный, даже, я бы сказал – вкусный. Чувствуете? – И он с шумом вдохнул полной грудью. – Сейчас чайку выпьем теплой компанией. А то мы с Лидочкой тут дичаем в одиночестве.
– Спасибо, но мне уже домой нужно! Поздно! А я с Глебом поговорила. Он как раз звонил! – Поделилась я радостью. – У нас малыш будет!
И снова мою радость не разделили. Николай Семенович только махнул рукой и опустился на лавочку, рядом с домом, обхватив свою лысину двумя руками.
* * *
А ко мне вдруг вернулись силы. Энергия просто бурлила, зашкаливала. Я стремительно носилась по родному Ленфильму из павильона в павильон. Улыбка словно приклеилась к моему лицу. Каждое дело, каждый разговор с людьми был мне в радость. Мне делали комплименты, оказывали маленькие знаки внимания. Приносили кофе, угощали конфетами.
– Таня, вы вся светитесь, – подошел ко мне в перерыве съемок Андрей. – Помирились со своим женихом?
– А я с ним и не ссорилась. Просто он далеко, очень далеко. И мне было без него плохо, понимаете?
Андрей только грустно кивнул.
А я не стала рассказывать никому о своей радости. Никому, даже Виктории. Когда я вернулась поздно вечером от родителей Глеба, она не вышла, как обычно из своей комнаты. Дверь ее была плотно прикрыта, даже коты не смогли меня встретить.
«Ну и ладно! – слегка обиделась я. – Я тоже не стану все рассказывать!»
Если честно, то я немного обиделась. Виктория всегда дожидалась меня после поздних съемок. «Это мое единственное оправдание, чтобы не укладываться в постель», – как – то отмахнулась она, когда я попросила не дожидаться меня так поздно.
– Не могу я спать, Танюша! Все с призраками своими разговариваю, жизнь вспоминаю. И ничего хорошего на ум не приходит. Никто меня добрым словом и не вспомнит. Ни детей, ни внуков. Одно светлое воспоминание,
