обнажённой на пурпурные подушки; и пошёл пир горой. В изобилии тут было изысканных яств: оленина и дикая птица, сметана и фрукты, и сласти, а к ним доброе вино: никогда прежде не приходилось Заряночке пировать подобным образом, и воспряла она духом, щёки её зарумянились и глаза засверкали. Однако же заметила она: «Что, коли госпожа ваша застигнет нас здесь, а мы-то веселимся?» Отвечала Атра: «С кресла придётся тебе сойти, едва заслышишь ты, как в замке поворачивается ключ, а об остальном не беспокойся, на нас колдунья не рассердится; потому что сама она наказала нам, а мне в особенности, присоединиться к тебе здесь и занять тебя разговором; пришла бы и Аврея, да только сейчас она прислуживает госпоже». «Неужели колдунья сжалилась надо мною, – вопросила Заряночка, – раз повелела вам так меня порадовать?»
При этих словах расхохоталась Виридис, и молвила Атра: «Жалости она не знает и не узнает никогда; однако же настолько ожесточено её сердце, что колдунья и предположить не может, будто мы способны полюбить тебя, оказавшуюся в беде чужестранку, от которой выгоды ждать не приходится; потому не опасается ведьма, что наше сострадание облегчит твои муки. А послала она нас, и меня в особенности, отнюдь не утешать тебя, но расстроить и напугать; ибо велела мне госпожа порассказать тебе байки о том, чем обернётся для тебя день завтрашний, а также и следующий; и как возьмётся она за тебя, и что воспоследует, и чего ожидать тебе в итоге. Так надеется она смирить твою гордыню и поубавить отваги, и наполнить каждое мгновение дня сегодняшнего неизъяснимым ужасом для души твоей и тела, чтобы таким образом пережила ты страдания дважды. Вот какова её милость к тебе! Однако же, похоже на то, что жестокость колдуньи обернулась тебе во спасение, ибо иначе колдунья принялась бы за тебя уже сегодня, а завтра ты окажешься далеко от неё».
«Мы же, – промолвила Виридис голосом негромким и нежным, – ни о чём подобном с тобою говорить не станем, но поведём речи утешительные и ласковые и расскажем друг другу свои истории. Так ли, Атра?» – «Да, так», – отвечала дева в чёрном.
Заряночка подняла глаза и молвила: «Удивительны ваше сострадание ко мне и исполненная любви доброта; просто и не знаю я, как вынести их бремя. Но скажите мне об одном откровенно: не придётся ли вам страдать вместо меня, когда прознает ведьма, что вы похитили меня у неё?»
«Нет, – отвечала Атра. – Говорю тебе, к завтрашнему дню она совсем позабудет о тебе и твоём появлении, или почти позабудет. Кроме того, ведьме открыто будущее; так стало ей известно, что ежели поднимет она руку на одну из нас, сделает она это себе на погибель; если только поводом не послужит тяжёлая провинность, ясно противу нас доказанная. Воистину, в первые дни нашего плена мы совершили проступок такого рода, и кара не замедлила воспоследовать, что Виридис, несомненно, подтвердит. Однако же теперь мы поумнели, и лучше знаем нашу госпожу, и такого удовольствия не доставим ей более».
Заслышав эти слова и заметив улыбку Атры, Виридис потупила взор, и покраснела, и побледнела; Заряночка глядела на неё, дивясь, что деву в
