Они теперь не меньше двух часов будут обсуждать свои темные делишки. Ты в этой компании недавно, а я их хорошо знаю. Но ты, ведь, никуда не торопишься? Хозяин велел ждать.
Ему не понравилось это «хозяин», и тон ее не понравился. Прозвучало так, словно он собака, которой дали команду «сидеть». Кольнуло острое чувство неприязни, и он слегка пошевелил плечом, жестом требуя, чтобы она сняла с него руку. Бестактная, все-таки, у Неверского жена. Нахмурившись, он продолжал молча изучать осенний пейзаж за стеклом.
– Не обижайся, это шутка. – Элеонора убрала руку.
Тихо засмеявшись, приспустила бретельки платья, и прижалась к нему большой обнаженной грудью. Это было так неожиданно, что Павел потерял дар речи. Что было потом, он бы и лучшему другу не рассказал. Ситуация окончательно вышла из-под контроля…
Потом, как ни в чем не бывало, они сидели в белых кожаных креслах в гостиной и, в ожидании Неверского и его гостей, пили чай из тонких фарфоровых чашек. Опять же, молча. Без единого слова. Украдкой наблюдая за Элеонорой, Павел спрашивал себя, не приснилось ли ему то, что только что произошло? Может, слегка переборщив с вином, он просто вздремнул у камина?
Прошло еще не меньше получаса, прежде чем Неверский и Бакатин, проводив сибирского гостя, снова присоединились к ним. Элеонора поднялась, чтобы принести и им чая.
– Ну, что, не скучал тут? Посмотрел дом? – рассеянно поинтересовался Неверский, усаживаясь в кресло рядом. – Понравился?
– Замечательный, – торопливо кивнул Павел.– Я таких домов еще не видел.
– Кучу денег в строительство вложил. Для семьи строил, для детей. Думал, вот построю, налажу бизнес и заживу тихо и спокойно. Да только зря старался, – Неверский махнул рукой.
– Почему это? – удивился Павел.
– Сам, что ли, не видишь? Мотаюсь туда – сюда. А если и здесь, то все равно целый день на работе. Бизнес это бизнес. Да и семьи-то уже, по сути дела, нет.
Павел оглянулся на Элеонору, которая несла поднос чашками.
– Как это – нет?
– Дочь в Лондоне в частной школе учится, а сын в Шотландии, в школе бизнеса, – объяснил Неверский. – Непонятно только, чему он там обучается. У них там, на Западе, в бизнесе свои правила игры, а у нас здесь свои. Вернутся дети, их, что, заново обучать?
Зачем же ты их туда послал, завертелся вопрос у Павла на языке. Но произнести его вслух он не решился. Не его это дело, в конце концов.
– Впрочем, скорее всего, они и не вернутся, – угрюмо продолжил Неверский. – К моему делу с их стороны никакого интереса не наблюдается. Так что дети как будто есть, но, в то же время, их как будто и нет, – подытожил. – Скорее всего, в этой самой Англии останутся. Дом у меня под Лондоном…
Помолчали. Что мог сказать Павел? У него не было ни бизнеса, ни детей, ни дома под Лондоном. Некоторое время он смотрел на огонь, а потом вдруг
