когда-то…»
Скопом читаю кого ненавидел когда-то
он как обещано стал плодовит уязвим
два мы по-дзенски могли тусоваться неназванных брата
сыпать на раны пыльцу без уколов без мин
…В кухне пацифик на краске плохой намалёван
двум героическим айсбергам женщина шепчет «Земля!»
чуткость и риск тошнота перед часом неровным
– Можно ль ей с Вами? – Ахиллу с Аяксом нельзя.
Сдуйся пацифик сосущая травма фантомна
все поросло стихотропным где клумбы а где клевера
стерва в переднике замыслом та же Мадонна
срежет по лезвию танцы «пора брат пора»
Что ж не могу наизнанку простить не себе ли
ступор надежд безымянных тупик и облом
разворошенную пропасть тупой на пружинах постели
груз назовите хоть ревностью пять ли в одном
Он он изъял нас во всей полноте нарочито
и суетой не скрывая красуется как на войне
резче затяжка фатальнее сзади прошито
я то дышу то читаю и нравится мне
Из истории консультанта
У меня была папка для перспективных гордость моя
тысячи доверялись конвертам
получая ответы-клише
дважды в неделю живьем приходил самотек
пару имен из него удалось протолкнуть случайно
перспективные самые терпеливые
их команда никогда не редела
я понимал по мимике завотделом что ни разу не ошибся
с предложением
но свято блюлась очередность печатания своего широченного круга
перспективные являлись как на биржу труда
следующая вакансия ваша
но и когда вместо парторга в кресло зава сел экс-нападающий
Саша Ткаченко
подписывающий стихи моей креатуры не глядя
бедных перспективных вечно кто-нибудь переигрывал
идя с колес
Я предам подопечных моих ради кроличьей воли в Кельне
«Юность» тощую кто теперь с придыханьем раскроет
кто как Пуханов на рынке Тишинском среди чебуреков
полубрезгливо признается «Вот и я здесь аж целой страницей
а никому не нужно»
Прибить бы на месте пухлой папкой
заслуживая клеймо «Сальери»
скольких ради него не перекрестясь отодвинул
кто сегодня Пуханов и где этот вшивый орган Совписа
транзит глория мунди сим-сим
осторожнее двери заклинило вышибло двери
если кто и рулит нет не пафосный бренд
и не выслуга брат
не кавычки цепей тиражами под три миллиона сто тысяч
сам сам процесс и рулит
врешь как запах вранья типографский
удушающим лилиям нечего рядом ловить
смерть смерть смерть
где
