и печатались в «Литературной газете», альманахе «Крещатик» и др.
Почти магическая конструкция
О стихах Ильи Кучерова
Книга, которая перед вами, потребует от вас иногда останавливаться и закрывать глаза; она потребует, чтобы внутренняя поверхность ваших век стала экраном, на котором будет формироваться образ, которому нет еще имени. Можно ли сделать лучший комплимент книге стихов?
Илья Кучеров не из самых молодых авторов – он родился в 1965 году и пишет уже около четверти века; его первая книга, «Морской конек», вышла десять лет назад, стихи его представлены на сайте «Новая Камера Хранения». И все-таки его известность, даже в литературных кругах, недостаточна. Возможно, это связано с тем, что сам он долгое время не придавал своим стихам должного значения и не заботился об их публикации. Ведь поэзия – не единственное его поприще: Кучеров – биолог, специалист по таежной и тундровой флоре, объездивший с научными экспедициями чуть ли ни весь север России, от Мурманска до Анадыря.
Каждый поэтический текст Кучерова состоит из настолько разных культурных, исторических и иных фрагментов, что временами возникает впечатление мозаики. Но постепенно разномастный ряд образов затягивает читателя. А главное, картинка словно упрощается к концу, приходит к цельному образу – но образ этот нельзя понять глубоко, не пройдя перед этим весь текст стихотворения. И для прояснения того последнего образа, который остается в читателе как послевкусие, годится любой контекст и даже любое сочетание контекстов, имеющих самые, казалось бы, отдаленные связи.
У Кучерова это не окружающая его (и нас) действительность меняющейся страны, а словно застывший водопад истории, который распадается на фрагменты, как головоломка-паззл; и эти фрагменты могут комбинироваться для создания многомерного, многосветового, что ли, ощущения от текста. В лучших стихотворениях найденные автором (и – вслед – находящиеся читателем) связи между контекстами складываются в непростое единство.
В 2000-е поэтика Кучерова консолидируется, если такое слово уместно. «Морской конек» полон контекстуальных паззлов; более поздние тексты используют ту же технику, но элементы уже не культурно обусловлены, а скорее порождены непосредственными впечатлениями окружающего мира. В итоге реальность становится почти магической, а кусочки воображаемой смальты прилегают друг к другу теснее, формируя уже не картинку, но картину.
Фрагментарность и собирательность чревата как минимум одной опасностью: несоразмерностью образа и фона. Но с каждым годом в стихах Кучерова их соотношение становится точнее.
В общем, читать медленно и спокойно. Следить за движением мира на внутренней стороне век.
Часть первая
Из книги «Морской конек»
Геральдика
Что будет на гербе, того не миновать.
С тех пор, как наша степь очерчена Страбоном,
Балтийский леопард поставлен воевать
Пределы Азии, лежащие за Доном.
Там ходят люди с головами псов,
Олень стучит копытами в ворота,
И где-то в глубине серебряных лесов
Цветут лазурь и позолота.
Там белый витязь башню стережет
И тяжкой булавой приветственно вращает;
Он подвиг совершит и город подожжет,
Но даже этот грех Владычица прощает.
А дальше – вечный день и вечная весна,
Где светят соловьи у каждого алькова,
Взлетает роза, падает луна,
И рвется в небеса крылатая подкова.
Зачем же сущности всегда разделены
Девизом и копьем, финифтью и эмалью —
Мы только видим упоительные сны,
Как женщиной, пленясь немой согдийской далью.
И, выйдя на войну и падая на снег,
Навек раскрашенный лазоревым и алым,
Ты вспоминаешь, что вчера во сне
Она тебя и впрямь поцеловала.
«Моя Норвегия, где я ни разу не был…»
Моя Норвегия, где я ни разу не был,
Печалится, и ждет, и плачет за чертой,
Где лестница морей уводит прямо в небо,
И мутная заря сочится пустотой.
По небу шпиль летит, и Старый Томас мчится,
Сжимая черный флаг железною рукой;
Русалка датская у ног его струится
И
