процессов, а в виде солнышка, которое встает на востоке и садится на Западе, мерцающих звездочек, ночного светила луны и т.д. И мы строим жизнь, ориентируясь на это, в некотором смысле условное, театральное зрелище. По отношению к земной реальности Реальность Рая была принципиально тем же, что реальность Земли по отношению к конструкции Вселенной. Иначе говоря, как в первом случае возможности Вселенной были «сужены» для создания райских земных условий, так и во втором случае возможности земной реальности были «сужены» для создания земного Рая, где не было смерти. Первый человек, конечно же, являлся сыном природы, как и все создания Божии. Но Природы! А не ее образа, созданного испорченным сознанием, где, как в зеркальной плоскости, нет объема, но все вытекает друг из друга змееподобным образом. В этом иллюзорном представлении нет «отдельности», которая на высшей стадии человека приняла вид осознанной отдельности, т.е. личности. Фактор отдельности, индивидуальности, в разной степени свойственен созданиям природы вообще. Этот нематериальный фактор (как его определил великий биолог Ганс Дриш – «Витализм, его история и система») упраздняет возможность змееподобного вытекания организма из организма, следствия из причины. Следствие сходит на причину, что дает место «расширению возможностей», в результате которого, напр., постепенность процесса может быть заменена непосредственным получением вещи из другой без всякого процесса (бл. Августин приводит пример получения вина из воды без всякого предварительного процесса выращивании и обработки винограда – Ин. 2:1-11). Создание человека потребовало «расширения всех возможностей» природы; и потому человек был создан не путем какого бы то ни было изменения организма какого бы то ни было животного (примата, например), но непосредственно из персти земной.
Что касается змееподобного патологического мышления падшего разума, следствия первородного греха, то от него вместе с первородным грехом очищается душа человека, возвращая себе возможности личного самосознания.
Отсюда сходство китайского иероглифа «я сам» с иероглифами, обозначающими змею и смерть. Это сходство отражает древнее ощущение возможности мрака (закрытия самосознания).
Итак, где был Рай? Традиционно его месторасположение предполагают в бассейне Тигра и Евфрата. Но уже св. Филарет, митрополит Московский (Дроздов) «между распутиями догадок, не с особенным убеждением, а токмо с особенным любопытством» рассматривал новейшую для его времени гипотезу о местонахождении Рая в Средней Азии – районе Каспия, Арала, Бухары.15
Самая новейшая гипотеза нашего времени принадлежит В. И. Паранину, который обращает внимание на то, что описанные в Священном Писании реки и расположение их (определяющее местонахождение Рая) более всего соответствуют расположению истоков Волги, Днепра, Западной Двины и системе р. Цна – р. Мета на Валдае, который, в свою очередь, В. И. Паранин отождествляет с античными Рипейскими Горами, к северу и северо-западу от которых простирались Гиперборейские
Записки, руководствующий к основательному разумению книги Бытия. М., 1867, стр. 39—40.
