концепций посредством рассмотрения и исследования.
4. Пребывание в Я ЕСТЬ.
5. Исчезновение Я ЕСТЬ и (подлинное) постижение Сознания и запредельного Ничто.
Большая часть ваших переживаний бессознательны… Осознайте бессознательное… Вы не сможете освободиться от чего-либо, пока не знаете, что это.
Нисаргадатта Махарадж противостоял подсознательному, чтобы оно могло быть осознано, исследовано и затем отброшено. Это происходило посредством отбрасывания образов подсознания через рассмотрение → исследование → исчезновение → Я ЕСТЬ → Сознание → Ничто.
Мехер Баба говорил, что эго подобно айсбергу. Девяносто его процентов находятся под водой. Благодаря рассмотрению и исследованию айсберг поднимается к свету осознания – вследствие чего тает, растворяется и исчезает.
Таким образом, Нисаргадатта Махарадж совершенно спонтанно, без какого-либо обдумывания, атаковал и растворял концептуальную структуру, которой «человек» «себя» представлял и за какую держался.
Два момента следует прояснить: 1) Это не планировалось. Он не думал: «О, этому человеку необходимо то или иное». Напротив, это просто происходило. Спонтанность Нисаргадатты Махараджа часто приводила к ощущению шока, потрясения. Первый раз, когда Нисаргадатта Махарадж противостоял мне, я чувствовал, словно мое тело охвачено пламенем.
Еще раз:
Это – место, где интеллект уничтожается.
Казалось, что Нисаргадатта Махарадж двигался туда, где находились корни ваших самых глубинных концепций. И для того, на кого оказывалось воздействие, оно не всегда представляло собой приятный процесс – поскольку «я», как и любой другой, устроил свою жизнь вокруг идей и рамок отсчета, которые не были мною.
Проблемой было то, что я не знал, что то были концепции, идеи и рамки отсчета и что они не есть я. «Я» думал, что они были «мной» – и что если они умрут, то умрет и то «я», которым, как «я» полагал, я являлся. Это было для «меня» ужасно больно.
Во-вторых, он рассматривал все и все подвергал исследованию и тщательному рассмотрению. Ни одна из концепций не являлась для Нисаргадатты Махараджа священной, для него не существовало ни правил социальной морали, ни контекста «безопасности» среды, ни попыток наладить отношения – одним словом, не использовались никакие приемы поддержки западной психологии. Извне это могло показаться жестоким, подлым и даже оскорбительным. Что касается меня, «я» так или иначе понимал цель этого, и потому полностью отдался процессу. Изнутри, спустя годы, «я» осознал, что все вышеупомянутые терапевтические техники представляют собой игры, созданные терапевтами с той целью, чтобы обеспечить продолжение отношений с учениками или клиентами – что не всегда было на пользу последним, но часто было выгодно самим терапевтам или учителям, стремящимся удовлетворить свои нужды в деньгах, связях,
