мир остаётся прежним, но мы получаем способность видеть его иным. Не настоящим, а тем, который незаметен днём…»
Так он говорил.
Так он думал.
И не просто думал: он знал, что так есть.
– Увидимся! – улыбнулся охранник.
– Увидимся, – согласился Кирилл, выводя за ворота мотоцикл – спокойный, как ядерная ракета, и такой же внушительный «чоппер». Без лишних, броских украшений, но тюнингованный вручную.
Московский климат не особенно благоволит всадникам, поэтому сначала Кирилл хотел научиться водить машину, но, увидев на улице мотоциклиста, понял, что начнёт с двух колёс. И стал обладателем классного «чоппера», на котором так хорошо мчаться по ночной Москве, сливаясь с дорогой и полностью отдав себя во власть инстинктов. Ведь мотоцикл не даёт иллюзию безопасности – в отличие от железной коробки автомобиля, – и всадник чувствует мир таким, какой он есть. И видит его настоящим.
Выйдя из студии на Октябрьском Поле, Кирилл рванул до Ленинградского проспекта, повернул направо и резко помчался в сторону центра. Повезло – полицейских не оказалось, – однако на Тверскую Амон выезжать не рискнул, свернул на Большую Грузинскую, быстро, но без превышения, добрался до набережной Шевченко, немного порезвился на ней, потом подъехал к парапету и вот уже десять минут просто сидел в седле, разглядывая башни Сити и их отражения в чёрной речной воде.
Не думая ни о чём. Просто отдыхая.
И уже хотел уезжать, когда услышал за спиной шаги и нахальное замечание:
– Хороший мопед.
И улыбнулся в ответ на наивную реплику. Но не обернулся.
«Мопед…»
Кирилл знал, кто стоит позади: мальчик на «Порше». За последние пятнадцать минут он несколько раз лихо промчался по набережной, то ли тренируясь, то ли куражась, заприметил одинокого всадника и решил «развлечься».
– Почём, говорю, мопед?
«Мальчику» было лет двадцать пять, «Порше», судя по всему, куплен на родительские деньги, а размер свиты – две машины с прихлебателями, – указывал на то, что «мальчик» богат…
Не только!
«Не только богат», – неожиданно понял Кирилл.
В смысле, мальчик безусловно богат, но сначала он органик. Он знает об Отражении, обладает силой, а значит, совсем не боится полиции, и надежда лишь на благоразумие прихлебателей… Один из которых как раз наклонился к вожаку и тихо прошептал:
– Среди мотоциклистов много волколаков.
Но недостаточно тихо, чтобы Амон не расслышал.
– Это не волколак, – мотнул головой «мальчик».
– И много тёмных.
– Будь он тёмным, уже бы вызверился.
Это верно – грешники спокойствием не отличались.
«Давай, вызверимся?» – с ухмылкой предложил зверь. Не «сидящий внутри Амона», а просто – зверь, часть Амона.
Естественная часть.
