что умирали, в их семье случилось чудо. Гортензия так это понимала: если уж она пришла в мир во время землетрясения, когда кварталы Монтего-Бэй уходили под воду, а с гор текла огненная лава, ее слово – закон. Она любила повторять: «Труднее всего родиться. Все остальное пустяки». И поскольку Клара уже здесь и вполне может ходить по домам, участвовать в обрядах, писать речи и жить многочисленными нуждами церкви Свидетелей Иеговы, нечего ей отлынивать. Не до мальчиков теперь. Для этого ребенка работа только начинается. Подумаешь, Апокалипсис наступает до дня ее двадцатилетия, по мнению Гортензии, рожденной в разгар крушения Ямайки, – это не причина для лени.
Странно, но именно по делам Господним Клара случайно столкнулась нос к носу с Райаном Топсом – вероятно, тому виной хрестоматийная любовь Иеговы к неисповедимости. Однажды в воскресенье молодежь ламбетского Зала Царств отправилась по домам соседей, чтобы отделять овец от козлищ (Матфей, 25:31-46), и Клара, не выносившая кособокие галстуки и вкрадчивые голоса молодых людей из их общины, ушла с чемоданчиком на Крайтон-роуд. В первых нескольких домах, куда она позвонила, ее встретили привычные страдальчески сморщенные лица: милые женщины очень вежливо избавлялись от нее, держась на расстоянии, чтобы, не дай бог, не подхватить религию, как заразную болезнь. Чем беднее были дома на улице, тем агрессивнее становилась реакция; из окон или из-за закрытых дверей доносились выкрики:
– Свидетели Иеговы, черт бы их подрал? Пусть катятся куда подальше!
Некоторые были изобретательнее:
– Извини, дорогуша, ты знаешь, какой сегодня день недели? Воскресенье, так? Я устал. Я всю неделю создавал сушу и океаны. Сегодня я отдыхаю.
В доме № 75 она битый час слушала четырнадцатилетнее светило физических наук по имени Колин, который, оглаживая взглядом ее юбку, пытался логическими доводами разубедить ее в существовании Бога. Потом она позвонила в дом № 87. И Райан Топс сказал:
– Да?
Криво ухмыляясь, он стоял перед ней во всем своем великолепии – рыжая копна и черная водолазка с высоким воротом.
– Я… я…
Она отчаянно пыталась забыть, что на ней белая блузка с гофрированным воротником и шотландка до колена с поясом, заявлявшим гордо: «Господь близко».
– Тебе чего? – яростно затянувшись гаснущей сигаретой, спросил Райан. – Или чего другого?
Клара улыбнулась во все свои торчащие зубы и перешла на автопилот:
– Доброе утро, сэр. Я из местного Зала Царств, мы, свидетели Иеговы, ждем, когда Господь снова подарит нас своею милостью и придет к нам, как Он уже делал на короткое время – только, к сожалению, невидимо – в 1914 году от Своего Рождества. Но мы верим, что теперь уж Он нам явится. Он сойдет на Армагеддон в тройном огне ада, и в тот день спасутся немногие достойные. Хотите узнать…
– Чего?
Клара была готова разрыдаться, но не отступала.
– Хочете
