не нравятся. Она моя жена, а не вешалка для эксклюзивной одежды и драгоценностей, она домашний человек и ей неуютно там, где все на нее глазеют. Когда без этого не обойтись, она проводит там полчаса-час, а потом мы уезжаем. И мне это не в тягость, потому что мне гораздо приятнее провести это время с ней и детьми, чем смотреть на пьяные физиономии.
Я взяла листок, на котором Шестопалов перечислил своих любовниц, но оказалось, что ни одна из них никогда не работала на комбинате, о чем ему и сказала.
– Умные люди говорят: «Не греши, где живешь и работаешь», – ответил он. – Я никогда не заводил служебных романов. И всех этих женщин я сразу предупреждал, что второй раз жениться не собираюсь. Да и расставался я с ними по-доброму. Наверное, поэтому ни одна из них ни разу не попыталась отомстить мне, встретившись с Настей или позвонив ей, чтобы наговорить про меня гадости.
– Но вы ведь не сдержали свое обещание – им говорили, что не женитесь, а сами женились, причем не на них, – напомнила я.
– Это отдельная история, она касается только меня и Насти, – твердо заявил он.
– Понятно, – не стала углубляться я. – Так, где я могу с ней якобы случайно познакомиться? Раз она наводила обо мне справки, то знает, как я выгляжу, а я видела ее фотографию, так что не ошибемся.
– Настя каждый день привозит детей в школу – они в первом лицее учатся, а потом забирает их и отвозит домой. Пока они там, она ходит по магазинам, в салоны, занимается фитнесом в центре «Грация» – по вторникам и пятницам с одиннадцати до часу.
– Очень хорошо. Значит, завтра мы с ней там и встретимся. Теперь о связи. Я дам вам телефон с другим номером, а свой смартфон вы оставите у меня – вы же будете якобы в реанимации и не в том состоянии, чтобы пользоваться им. После окончания этой истории я его вам верну в целости и сохранности.
– Берите, конечно, но зачем он вам? – удивился Алексей Ильич.
– Понимаете, когда все узнают, что вы в больнице в тяжелом состоянии, ваш враг, решив, что дело почти сделано, может потерять осторожность и следующие снимки посылать, уже не таясь. Вот я и выясню, откуда.
– То есть вы собираетесь подключить к поискам еще кого-то? – насторожился он.
– Не беспокойтесь! Этот «кто-то» классический «ботаник», которого интересует сам процесс, а не содержание, – постаралась успокоить я его. – Кроме того, он и его семья бесконечно благодарны мне за то, что я спасла его от тюрьмы, а влип он тогда здорово. Поэтому он все сделает и никому ничего не скажет. Я за это ручаюсь.
– Татьяна Александровна, мне не хотелось бы угрожать, но если эта история станет достоянием гласности по вашей вине…
– Не продолжайте! Я уже поняла, что вы создадите мне такой уют, что бегство из города станет для меня единственно возможным выходом, – холодно произнесла я.
– Вы меня правильно поняли, – жестко сказал Шестопалов.
– Вам
