Я все также стояла там, упершись лбом в стекло и наблюдала за тем, как Романов перебирает руками по небольшой перекладине. На парне была белая обтягивающая футболка, и признаться честно, мне на секунду даже стало жаль его, на улице все-таки не май месяц, но вспомнив вчерашний вечер и ведро холодной воды вылитое на меня, жалость куда-то улетучилась.
– Я даю тебе две минуты, и ты убираешься от моего окна. Время пошло.
– Может, ты откроешь окно и впустишь меня? Я не смогу здесь долго висеть.
– Две минуты, не так уж и долго.
– Слушай, я знаю, что ты злишься, именно об этом я и хочу поговорить. Открой окно, не будь бессердечной.
– Бессердечной? Я? – Я фыркнула, и сейчас, назло, окно открывать не собиралась.
– Если, я упаду, это будет на твоей совести.
– Если, мне повезет, то ты ударишься головой, и возможно твой воспаленный мозг, встанет в прежнее положение.
Глядя на руки Кирилла, я заметила, что его пальцы побелели, поэтому он постоянно перебирал руками, чтобы не сорваться. На самом деле, я бы не хотела, чтобы это произошло. Второй этаж, не так уж и высоко, но мало ли что может быть, даже сломанная рука, была бы не самым приятным моментом, но, не смотря на все эти мысли, я почему-то не могла открыть, это чертово окно, и впустить его.
– Если, ты впустишь меня, Ермакова, я обещаю, что больше не буду тебе досаждать. Это будет последний наш разговор. – Он говорил это спокойно и казалось, искренне, без его дурацких фирменных усмешек, ухмылок и подмигиваний.
Последний? Что он имеет в виду? Если он действительно, перестанет досаждать, то это определенно, мне на руку, но почему-то от этой мысли, на душе не стало легче. Я не испытываю какой-то радости или счастья, а даже наоборот, легкое чувство тревоги.
– Обещаешь? А я могу тебе верить?
– Ты же знаешь, что можешь. Я обещаю.
– Я не уверена.
– Просто открой окно.
Я вздохнула и, повернув ручку, отошла в сторону кровати и, вспомнив о разорванных рисунках, я стремительно принялась собирать их.
– Что это? – Послышалось сзади и, обернувшись, я увидела Романова, отряхивающего руки о свои джинсы.
– Не важно. – Ответила я, продолжая собирать оставшиеся клочки бумаги, с кровати. В этот момент, подошел Кирилл и схватил один из этих кусков, одновременно со мной. Мы взглянули друг на друга, и он резко вырвал у меня этот листок, а потом взял еще несколько из моей руки.
– Это я. – Сказал он, и снова взглянул на меня.
– Я собираюсь выбросить это. – Я сглотнула и вырвала клочки бумаг, из рук парня.
– Что ж, это, наверное, к лучшему. – Кирилл присел на край кровати, а я пошла в сторону мусорного ведра, и бросила в него бумаги. Я сделала это с совершенным безразличием, по крайней мере, я показала, что это так, но на самом деле, я чувствовала себя ужасно.
– Так
