мог долго, так как самолет вылетал только в одиннадцать часов утра. Да и нужно было нагнать потерянное для сна время с концертами и угощениями. Позвонил в Чикаго и заснул глубоким сном. В Чикаго я летел с удовольствием, потому что мне сообщили, что там есть православный храм, можно будет помолиться Богу. Встретили меня русские люди, чего я не ожидал, но, видимо, связь русских общин на американской земле тесна, и кто-то уже доложил о моих выступлениях на западном побережье. Сразу повезли меня в храм, чуяли мою жажду помолиться. Из разговора с земляками я узнал, что в Чикаго русская община небольшая, но очень дружная, то есть не делятся на группировки и не мешают друг другу жить. «Да и что делить, воскликнул Степан Андреевич, у нас, русских, одна обязанность – сохранить русскость на чужбине и сделать все, чтобы наш родной народ дома, в России, освободился от чужеземного ига». Помолились, приняли духовной пищи и поехали в гостиницу. Проезжали по центральным улицам, среди небоскребов с острыми углами и пирамидными крышами становилось жутко. И я подумал, неужели загонят все человечество в эти ящички-коробки? Ну вот и гостиница! Новые знакомые помогли устроиться и сказали: «Будьте готовы вечером для встречи с соотечественниками, которые уже Вас заждались». Одновременно подъехал и импресарио – американец итальянского происхождения и ознакомил меня с творческой программой. Назначен один концерт, выступление по телевидению и на радио и пресс-конференция. А тут подошла и аккомпаниатор, с которой сразу же в гостином зале устроили репетицию.
Будучи в городе Чикаго, мне очень хотелось послушать прославленный симфонический оркестр, тем более что дирижер один из самых талантливых, особенно в опере, Клавдио Абаддо. «Хотя билеты на весь сезон распроданы, но для Вас, маэстро, билеты всегда будут» – сказал импресарио. Уладив все вопросы я распрощался с пианисткой Сюзанной и импресарио Роберто. Решил отдохнуть, так как было время сиесты – послеобеденного отдыха, заразился этой хорошей традицией в Мексике. Но уснуть было нелегко, слышался постоянный шум моторов и гудков автомобилей, несмотря на то что я находился на десятом этаже. Прогресс. Встреча с земляками была душевная, специально был нанят большой зал, где все собрались. Были и князья, казаки, хор с солистами, для меня уже привычный русский прием. Милые женщины приготовили обильный стол, все были одеты как на праздник. Много было застольных речей и, конечно, слез. Русскому человеку на чужбине стоит только немножко выпить, то сразу покатятся слезы. Тем более что я находился среди тех людей, которые пережили Вторую Мировую войну, видели, как убивали родных, гнали голодных в плен, отрывали от родной земли. Меня полностью покорил старый казак в кубанской форме, с шашкой, так лихо плясал, что молодому не угнаться. А когда мне сказали, что ему под девяносто лет, то тут я не вытерпел и расцеловал его. Глядя на лихость старого казака, я убеждался в том,
