17 Боль и горечь
Наконец, рассказав обо всем и не в силах больше с ней оставаться, Ольга отправилась в сад, залитый лунным светом. И таким таинственным и прекрасным он показался, когда медленно двигалась она по лунной дорожке.
Ей показалось, что в чужом мире она осталась в полном одиночестве. Может, впервые ей не было дела до того, что происходит за закрытыми тяжелыми дверями – такой убогой показалась ей та суета, в которой она пребывала все это время.
Как хорошо бы растворится в мире, чтобы ничто не волновало и не тревожило
Из своих покоев князь Иван наблюдал за одинокой фигурой в лунном свете. Он не мог ее разглядеть, только полагал, что это была Ольга. Но куда и кому она спешила в такой час?
Ему хотелось последовать за ней. И может быть, он получил бы то, о чем мог только мечтать. Но все изменилось. Теперь он не двинулся с места. Она была коварной и страшной девицей, не стоило из-за нее коверкать жизнь.
№№№№№
Мария оставалась в смятении. Ольга ушла, столько всего наговорив и бросив ее одну. Как она могла так поступить? И, небось, остается в объятьях какого-то воина. И смеется над нею звонко. Может и не смеется, потому что понимает, что вместе с княгиней и сама пострадает, но уж точно не сильно обо всем печалится.
Княгиня с ее куриными мозгами никогда не могла ценить того, что делают для нее другие, верные и преданные люди. Она все время оставалась недовольной и винила других во всех грехах. Ее обидные слова все еще звучали в ушах. А ведь еще вчера она была уверена, что хуже быть не может. И хотя оставалась она совсем одна, но прозвучал рядом странный голос, одно только слово было произнесено – Монастырь.
Со страхом и тревогой она ждала рассвета и никак не могла его дождаться.
№№№№№
Когда князь, наконец, пробудился, он почувствовал, что в его покоях кто-то находится. Легкая и нежная ладонь коснулась его руки. Он готов был вскрикнуть, но сдержался. Перед женщиной, кто бы она ни была, не стоит показывать слабостей, а тем более испуга.
А дальше он погрузился в озеро нежности, да так глубоко, что забыл обо всем на свете. Она не подавала голоса, боясь выдать себя. Разглядеть ее во тьме кромешной было невозможно. И он отвечал на ее нежности с великой радостью. Он понимал только одно – это была какая угодно дева, только не его Мария.
Его тайная наложница исчезла так же неожиданно, как и появилась.
Ольга с усмешкой вспомнила, как князь старался удержать ее в минуты нежности.
Решившись на такой дерзкий шаг, она усвоила, что он вовсе не чужд всех страстей человеческих. Вот об этом при случае ему можно было напомнить.
Решилась на этот шаг она неожиданно, когда далеко ушла от дворца, остановилась, испуганная криком какой-то птицы, поняла, что не может уйти просто так, раствориться в мире. Она должна вернуться, а не рыдать в богом забытой дыре о своей судьбе,
