но воя сирен, трезвона и погони, не было. Я, медленно переставляя ноги и опираясь о стены руками, шёл по коридорам, спускался по каким-то лестницам (подниматься вверх у меня бы не хватило сил), и оказался, наверное, на самом нижнем ярусе. Дальше хода не было. Было только несколько круглых дверей, с чуть утопленными в стену кнопками сбоку.
Куда дальше? – замедленно подумал я, и нажал оказавшуюся перед моими глазами кнопку. Зашипев, дверь открылась, и мгновенно по всему коридору разнёсся громкий вой сирены.
От слабости, от продолжавшей кружится головы, от сознания, что и этот шанс на побег, вероятно, уже последний в моей жизни, я безвозвратно потерял, я совершенно неосознанно заглянул внутрь помещения и увидел в нём что-то похожее на подводный батискаф.
Что ж, решил я, забираясь в люк и запираясь – запрусь, и пусть они меня выковыривают из него, как кильку из консервной банки. Мне уже всё осточертело! Я больше не в состоянии сопротивляться!
А по крышке люка уже тарабанили чем-то тяжёлым, но она пока держалась, и я был пока под защитой батискафа.
Сев за пульт управления, и окинув его взглядом, я обескуражено пробормотал: «Ну, и к чему понатыкали столько переключателей, кнопок и разноцветных лампочек? Чёрт в них ноги сломает, и нажал первую же попавшую мне под руку кнопку. На пульте заморгали и просто засветились с десяток огоньков, а внутри батискаф наполнился тихим жужжанием, словно улей ожил.
Ага, ехидно пробормотал я, ожил. Сейчас я ещё что-нибудь нажму, и нажал… сразу всей пятернёй, одновременно прошептав – «бог не выдаст, свинья не съест!» – и…, мгновенно провалился в пустоту. От страха я заорал благим матом: «Твою мать! По-мо-ги-те!», и взлетел вверх, под потолок! Сильно ударившись всем телом, я потерял сознание. Сколько времени я находился в бессознательном состоянии, не знаю, но, очнувшись уже на полу, я вновь услышал удары по люку, правда, более слабые. И, как мне показалось, батискаф медленно покачивался, словно на волнах. Это от слабости меня качает, решил я, и вновь забрался в кресло.
По люку продолжали громко барабанить, правда, как-то интересно барабанить, словно азбукой Морзе что-то хотели сказать.
Ни за что не открою! Я же не совсем идиот, чтобы свою собственную смерть впускать! Уж лучше я в батискафе задохнусь от отсутствия воздуха, чем погибну от лап роботов-инопланетян! Фиг вы меня живым получите!
На этом бы, наверное, моя жизнь и прекратилась, если бы я не разобрал раздающиеся снаружи голоса, сказанные по-русски:
– Он или мёртвый, или без сознания.
А другой голос, словно бы предложил:
– Давай газосваркой люк вырежем. Надо же посмотреть, может там живой кто внутри.
Я даже онемел от неожиданности, а потом, как заору:
– Лю-ди…! Не надо, миленькие, резать! Я сам, я сам открою!!!
Преодолев сопротивление ослабленного неимоверной усталостью и потерей
