закрываешь пианино и выходишь из комнаты;
– лечу в облаках, поднимаюсь выше;
– не потеряться, не потеряться в своей квартире, между цветами, аквариумами, фотографиями на стене; важно отрывать листок календаря каждый раз, когда просыпаешься; и ты одеваешься в коридоре и хочешь выйти и открываешь дверь и оказываешься в ванной и небо заползает к тебе в форточку и ты слышишь как звонит телефон и не можешь найти телефон; важно не провалиться между клавиш пианино и рядом с тобой проплывает рыба, припадает губами к стеклу и смотрит, смотрит, и звонит телефон, и когда оказываешься у аппарата, он выше твоего роста, и не можешь ответить;
– вижу человека, смотрящего на мой шар (оранжевый), как я поднимаюсь и растворяюсь в небе (низком/белом), как меняется время, меняются надписи на домах;
– ты смотришь в окно, видишь мой шар и думаешь, что солнце; сквозь слои облаков; и город, и черепаха под ним, плывущая по лиловому морю, троллейбусы, едущие по облакам к западу; где твоя Шотландия, если плывем на черепахе по лиловому морю сквозь облака цветного времени?
Ангел. Новостройки
Они могли подменить пленку. Кажется, я еду домой, но вижу только огни сквозь замерзшее стекло троллейбуса, незнакомые огни; единственное, в чем я могу быть уверен – это холод, холод им не подделать; даже снежная крошка, падающая с потолка на лицо – это кусок их фильма о моей поездке домой; кондуктор смотрит из угла; мы одни в троллейбусе; на часах половина двенадцатого; троллейбус едет ровно, не останавливаясь; оранжевые фонари проносятся мимо.
Сиреневым ветром в сумерках сквозь лабиринты новостроек, на окраины (из окна видел море); дует ветер, волны, и черепаха качается, и земля уходит из под ног, и я стою на коленях под вращающимся небом (кричит ворона), и я тоже кричу, и может быть, ты услышишь, где я и придешь, и я не знаю, как отсюда выбраться, я не могу подняться, и чувствую прикосновение, и что-то тащит меня за руку (небо покрывается блестящими сосульками, и я снова падаю на спину), подходит собака, оранжевая, с зелеными глазами, дышит мне в лицо, высунув фиолетовый язык, с которого падают сверкающие капли; садится, воет.
Когда рассеивается дым, уже темно; лежу, раскинув руки, и небо лежит на ладонях, влажное, холодное; странники, расцвеченные, с колокольчиками, звенящие, возвращаются домой по дну моего глаза; через пустыню, заполненную туманом; вижу твое лицо, ты что-то говоришь, я не слышу, не слышу, и лицо снова исчезает в тумане; колокольчики оранжевого солнца, и я вижу тебя (мы идем по ул. Беринга (вечером)) только на несколько секунд, ты снова теряешься в тумане до утра, и я спрашиваю, что было ночью, и ты говоришь, когда курила в форточку, кричала ворона, и я испугалась.
Ангел и Королева. Комната расстроенного пианино
Вечером же: в комнате расстроенного пианино слова, написанные на твоем теле; ты спишь, читаю, пока не стемнеет, потом включаю лампу, и комната наполняется светом, лимонным, пахучим, щиплющим
