ко всем чертям. Чем дальше от меня – тем лучше. И мне, и ей.
– У тебя с Ильичом не ладится.
– Наблюдательная.
– Почему? Мне кажется, он к тебе несправедлив.
К еде она так и не притрагивается. Салат в пластиковой коробке и сок сиротливо стоят на подносе, и я перевожу взгляд на них, чтобы отвлечься и не пялиться на девчонку напротив. Какое ей до меня дело? Или сейчас выяснится, что она подослана каким-нибудь муд*ком, с которым встречается и который попросил её надо мной поприкалываться? В это поверю гораздо охотнее, чем в то, что ей не пофиг.
– У него спросить не пробовала?
Поджимает губы. Сначала теряется, но потом решительно отодвигает поднос и, облокотившись на столик, подаётся ко мне.
– Я помочь хочу.
Заявляет слишком уверенно, чтобы у меня остались сомнения в том, что она реально думает, будто мне это нужно.
– Кому?
– Тебе.
– По-твоему, я нуждаюсь в том, чтобы ты мне помогала?
– А нет?
– Нет.
– Окей.
Выдыхает резко, как будто желает избавиться с этим выдохом от чего-то, что ей мешает. А я отвожу глаза. Потому что мне вдруг становится жизненно важным продлить этот разговор хотя бы на несколько секунд. А она так и сидит рядом со мной, и мне кажется, что сейчас на нас направлены все взгляды в этом грёбаном кафе.
– Я просто хотела рассказать, как мы обычно решаем такие примеры. Хотя, твой способ кажется мне более удобным и быстрым.
– Я в курсе, как вы их решаете.
– Тогда зачем делаешь по-своему?
– Потому что мой способ кажется мне более удобным и быстрым.
– Но у тебя двойка в четверти вырисовывается.
И откуда знает это? Следит за тем, кто какие отметки получает?
– А мне насрать.
– Грубо.
– Жизненно и искренне.
– Ты всегда такой? Со всеми?
– Какой?
– Угрюмый и озлобленный.
Я перевожу на неё взгляд, начиная испытывать какое-то уродливое желание рассмеяться. Нет, она это сейчас серьёзно? Если Соня в курсе моих оценок, то, наверное, и в курсе того, что среди одноклассников я своего рода изгой. Никто не хочет со мной общаться, а я этому только рад.
Например, пару лет назад Саврасов пустил слух, что свою мать убил я. За это я сломал ему челюсть, был поставлен на учёт в детскую комнату полиции, и обрёл себе врага на весь оставшийся период обучения. А заодно и одноклассников, которые с тех пор повально меня возненавидели. Интересно, где была в этот момент Рождественская? Выходила покурить?
Собственные мысли кажутся мне невесёлой шуткой, от чего я растягиваю губы в улыбке. А Соня смотрит на меня выжидательно. Как будто реально ждёт, что я отвечу на её дурацкий вопрос.
– Да. Я всегда такой. И со всеми. Потому вставай и проваливай.
– Зачем ты так?
– Как?
