за живое. Ансельмо развернулся и посмотрел прямо в глаза Бородача.
– А ты и сам попробовал бы хоть раз побыть тем, чью диктатуру мы хотим установить, может и понял бы, когда нужно драться, когда любить, а когда угомониться!
– Зачем, чтобы стать таким, как ты?
– Нет, для того, чтобы говоря о борьбе за трудовой народ, ты не врал хотя бы самому себе!
Комиссар распрощался и направился к двери. Бородач надеялся убедить Ансельмо простыми аргументами, но не очень рассчитывал на это. Однако у него на руках был еще один козырь, и сейчас было самое время для того, чтобы его выложить.
– Хорошо, Комиссар, ты не хочешь начинать войну с фашистами, но как насчет расплаты за старые обиды?
– Что ты имеешь в виду?
– Садись и выслушай. Если после того, что я тебе расскажу, ты все еще не захочешь мне помочь, я не стану тебя больше убеждать, ты выйдешь из этой комнаты и никогда больше меня не увидишь.
Ансельмо, судя по его лицу, был весьма заинтригован. Он вновь сел в кресло и приготовился слушать.
– Прибыв в Рим, я не терял времени даром. Я принялся копать и составил что-то вроде списка видных местных фашистов. Это было не так уж трудно – они проникли во все сферы жизни города, причем не особенно-то и скрываются. Обратил я внимание, разумеется, и на Социальное движение, но если замахиваться на Микелини13 или Альмиранте14 еще явно рановато, то вот к персоне адвоката Микелини я присмотрелся. Он член Социального движения, ранее был чернорубашечником, остался верен Муссолини после 43-го и служил в Республике Сало15. Но самое главное, это его имя. Его зовут, Малатеста.
Услышав это имя, Комиссар потемнел лицом и как-то расплылся в кресле, сразу став лет на десять старше своего возраста. Через минуту он хрипло спросил:
– Ты уверен, что это он?
– Да.
Комиссар надолго погрузился в размышления. Итало не торопил его. Он прекрасно знал, о чем думает старый товарищ. А Ансельмо думал о то, что последние восемнадцать лет жаждал убить человека по фамилии Малатеста.
Это было зимой 1945-го года. Комиссар тогда находился под арестом неподалеку от Верчелли. Не прошел простую проверку на дорогах и попал в застенок, где его держали уже неделю, но отчего-то не расстреливали. За эту неделю его допросили уже больше двадцати раз. Чернорубашечник, лицо которого все время было скрыто за светом, направленной прямо в глаза Ансельмо лампы, постоянно спрашивал про какого-то партизанского командира по прозвищу Бородач. Комиссар молчал. Даже захоти он рассказать о Бородаче хоть что-то, у него бы это не вышло, потому что Ансельмо почти ничего о нем не знал. Они с Итало познакомятся только через месяц.
Дни шли. Нога, раздробленная почти год назад и сросшаяся не вполне правильно, болела нещадно, как и все тело после тяжелых каждодневных побоев. Ансельмо кормили каждый день, но совсем не дали одеял или теплой одежды, поэтому он страшно мерз по ночам. Наконец, на седьмой или на восьмой день (Комиссар
Артуро Микелини – правый политик, фашист и неофашист, один из основателей Социального движения и его председатель с 1954-го года до своей смерти в 1969-м. Придерживался умеренных позиций.
Джорджио Альмиранте – правый политик, фашист и неофашист, один из основателей и виднейших членов Социального движения. Считался лидером радикального крыла движения, допускал силовые акции. При этом последовательный сторонник республиканской формы правления.
Республика Сало – неофициальное название Итальянской социальной республики, возникшей на территориях Италии, оккупированных Германией. Республика Сало была создана в 1943-м году после того, как король отстранил от власти и арестовал Муссолини, и попытался вывести Италию из войны. В ответ на это немцы оккупировали всю Северную Италию и, выкрав Муссолини из места его заключения, создали марионеточный режим во главе с ним.
