маленький демоненок, делающий пакости, а большой демон, ворующий души. Он делает вид, что он хороший, он забирается людям под «кожу», втирается в доверие, искушает своей внешностью, а потом бьет по больному. Нельзя доверять мужчинам, особенно красивым мужчинам, я не доверяю, я думаю, что мужчина это секс. Когда ты получаешь этот секс, интерес пропадает. Все, конец, и дальше по кругу.
– Не делай вид, что ты заботишься о моем сне.
– Что? – усмехнулся он. – Конечно, нет. Я просто не хотел тебя будить, потому что по моей вине, ты не выспалась. А теперь вставай и пойдем, навестим твою сестру.
– Иди первый, я позвоню маме и подойду.
Я позвонила маме, она обрадовалась, услышав, что Альбина проснулась и ее можно навестить. Мама сказала, что захватит что-нибудь перекусить и подъедет в течение получаса.
Я ждала, когда Андрей выйдет из палаты, но он все никак этого не делал, а находиться там с ними я не хотела, я хотела побыть с сестрой наедине.
Когда «исчадие ада», наконец-то вышел, я засунула свой смартфон в карман и направилась в палату к Альбинке. Сестра была бледной и грустной, на ее шее был держатель, а на щеке красовался синяк, голова была перебинтована. Она лежала на кровати, с приподнятой спинкой, и смотрела в одну точку. Когда она увидела меня то, слегка улыбнулась, это была печальная улыбка.
– Привет.
– Привет.
Я подошла ближе и присела на стул.
– Прости, – протянула сестра. – Я должна была тебе рассказать, Андрей сказал, что ты злишься.
– Нет. Нет, я не злюсь, я просто беспокоюсь, дурочка.
– Я знаю, и за это прости, я не хотела, это само собой.
– Ты не должна извиняться. Слушай, у тебя сегодня день рождения, черт возьми.
Я пододвинулась ближе, и потрепала Альбинку за щеки, так же как она трепала в детстве меня.
– С днем, рождения! Извини, что без подарка, все так неожиданно.
– Да уж.. Это всегда неожиданно. В одну секунду все нормально, я смотрю телевизор, читаю или просто пялюсь в потолок, а в следующую меня окутывает такая злость, такая ярость, отчаяние, паника, и я не могу это контролировать. Эти придурки в белом говорят, что это посттравматическое, на фоне стресса, говорят, что все пройдет, но я-то знаю, что нет.
– Почему, ты так говоришь? Конечно, пройдет.
– Ты не можешь этого знать, никто не может.
– Может быть, ты слишком пессимистична.
Сестра усмехнулась.
– Пессимистична ты, сестренка, а я реалистична. Я не могу ходить, у меня едет крыша, и это то, чем я живу, а ты со своей нормальной головой, нормальными ногами, строишь из себя проблемного подростка, пора взрослеть, тебе не пятнадцать.
– Что на тебя нашло?
Ее слова стали задевать меня, она может и имеет право так говорить, но я не хочу это слышать.
– Я не хочу, чтобы ты испортила себе жизнь.
– Я не пришла говорить обо мне, – Я старалась выражаться более мягко, но при этом была зла. – Знаешь,
