не интересуют.
– Меня не интересуете Вы и Ваше предложение.
– Один месяц. Если ты мне не подойдешь, мы попрощаемся ровно через месяц. У тебя будет все, что ты захочешь.
– Кроме свободы. Возможно, чести.
– Ты свободна сейчас? Дай-ка напомнить, ты была на побегушках у моего брата, я освободил тебя.
– Это называется курьер, в том мире, где я живу.
– Я иду на отчаянные меры, русалочка. – Он делает шаг вперед. Затем еще один. И последний, едва оставляющий пространство между нами. – Я дам тебе неделю. Подумать.
Брюнет едва поддел пальцем небольшую прядь моих волос, выбившуюся из хвоста и, продолжил:
– Назови свою цену. Я даю тебе такой шанс. Потому что когда ты снова окажешься передо мной, такой возможности больше не будет.
– Я. Не. Продаюсь. – Мне даже подбородок пришлось повыше поднять, чтобы выглядеть убедительнее. Деньги, это все, что меня сейчас волнует, но пока есть время, я из кожи вон буду лезть, чтобы их заработать. Честно.
И я не знаю, что такого сделала или сказала, но на безэмоциональном лице заиграла легкая ухмылка, которая была предназначена только для меня, словно она захлопывала какой-то капкан, но я ведь знала, что это не так. Не так!
Мужчина обошел меня, едва задев пиджаком мою руку, я обернулась. Он молча открыл дверь, и я, наконец, выдохнула, когда оказалась настолько близка к выходу из этой «клетки безумия».
– До встречи, Ариэль.
– Прощайте.
***
Даже когда я вернулась домой, его запах преследовал меня повсюду. На кухне, в прихожей, в моей комнате. Я стянула с себя одежду и бросила в стиральную машину, включила горячую воду в душе, такую, что прямо во мгновение делала кожу красной. Я намыливалась несколько раз, натирала кожу мочалкой до боли, помыла волосы два раза, и я все еще ощущала ЕГО. Он словно плотно засел в моей голове, и когда я закрыла глаза, вместе с запахом появилась картинка. Равнодушное лицо и мягкие прикосновения к коже, затем настойчивые пальцы, доводящие до безумия. А потом издевательское отступление.
Внизу живота снова заныло и, я захныкала, продолжая натираться мочалкой. Нужно просто избавиться от этого запаха, вот и все.
***
– Мне даже нос пришлось промыть.
Кофе уже остыл, пока я вкратце рассказывала Идке о том, что сегодня произошло, пришлось заказать новый и естественно, ошпарить язык кипятком. Конечно, я умолчала о многом. О пунктах договора, например. О том, что я была почти на грани чего-то отвратительно безумного.
– Теперь ты понимаешь, почему я не пойду на этот «шпионаж»?
– Не-а.
Все это время она сидела и завороженно слушала мой рассказ, и это было первое слово, которое она проронила за последние полчаса.
– Ида! Не говори ничего Владиславу Романовичу. Я просто хочу скорее забыть это и найти нормальную работу.
– Ты возбудилась?
– Что?
– Ты возбудилась, Макаренко! – Она
