время дня и ночи та готова была нянчиться с Денисом – сказывалось отсутствие близких родственников. Иногда Ксении даже было неудобно, что пожилая женщина, годящаяся ей чуть ли не в бабушки, сидит без сна у коляски сына, в то время как она сама безмятежно спит.
Да, женщина высыпалась днем, оставляя малыша на несколько часов на попечение матери, но! Денис перепутал день с ночью и наибольшую активность проявлял начиная с вечера. Ксения сначала порывалась сама засиживаться допоздна, но новоиспеченная «нянечка» несмотря на все ее поползновения отправляла ее спать. И постепенно Ксюша привыкла.
Возможно, Вера Григорьевна действовала так по указке Воронова. Возможно, ее услуги щедро оплачивались. Возможно, она была просто уверена, что сама Ксения еще не созрела для материнства. Тем не менее, ее заботы значительно облегчали жизнь Ксении – матери-одиночки по ее мнению. Ксения не знала, чего там напридумывал Воронов, но Вера Григорьевна никогда не спрашивала о том, кто же является отцом ребенка.
Поначалу и сам Саша заходил ежедневно по вечерам, днем мог отправить какого-нибудь сотрудника, чтобы он принес свежие продукты из магазина, тем самым избавив Ксению от необходимости выходить за покупками. Но однажды став свидетелем визита врача, Воронов наслушался ее советов о том, что маму просто необходимо отпускать на улицу, без ребенка, хотя бы, чтобы развеяться. Теперь Ксения смогла выходить из дома без «сопровождения». Не то, чтобы ее «напрягали» прогулки с Денисом, часто в компании Юли с детьми, просто иногда ненадолго хотелось остаться в одиночестве, чтобы никто не мешал.
Дни, похожие друг на друга, замелькали перед глазами. Не успевала Ксения оглянуться, как заканчивалась очередная неделя, следом набегал целый месяц, близилось очередное посещение педиатра. Постепенно она научилась самостоятельно справляться с сыном, понимать его настроение, по малейшим оттенкам плача распознавать его потребности и желания. Грязно-белое убранство города сменилось на серое, потом на нежно-зеленое. Воздух наполнился весенней свежестью.
Денис заметно округлился. Вместо кричащего, тощего свертка он превратился в забавного карапуза, каким и должен быть ребенок. Улыбающегося, гулящего что-то на своем языке, вкусно пахнущего неповторимым детским запахом. Ксения стала получать удовольствие от возни с сыном. На прогулках испытывала затаенную гордость, вот, мол, какой у меня сын. Даже перестала обращать внимание на поначалу задевающие ее удивленные, порой многозначительные взгляды за спиной, словно говорящие:
– Все понятно. Малолетка. Нагуляла, – ведь кольца-то на ней не было.
Под напором ежедневных, нескончаемых забот даже некогда было думать о том, «первом» Денисе. Когда руки были свободны, рядом всегда кто-то находился. Когда можно было, особо не светясь, посвятить время переписке с далекой Англией, обычно не было сил и времени. Так и затихло общение с милым сердцу другом, незаметно сойдя на нет.
Ксения привыкла, приспособилась жить с легкой
