Лекс спит сидя? Ну раз его шевелюра совсем не растрепалась! Или он делал укладку перед тем, как сюда зайти?» подумал Ник и тут же лишился всех мыслей. – Что это?! Пушка?!
– А это что, часы моего отца?! – процедил сквозь зубы Лекс, целясь прямо в грудь воришки серебряным дулом подарочного револьвера, – руки вверх! Выше! Кто ты?!
«Хвала небесам! Он пока не видит моего лица!» сообразил Ник, стоя против лунного света – спиной к окну. «Если этот нервный не выстрелит, и каким-то чудом я смогу сбежать… То он меня никогда не опознает!»
– Ты кто? Кажется, … кажется я тебя где-то видел… – нахмурился маленький хозяин, стоя в байховой пижаме с причудливым золотым узором. – Ты здесь один? Отвечай!
Ник невольно перевел удивленный взгляд с мягких розовых тапочек Лекса на безжалостное дуло револьвера. Рука юного Златоновского совершенно не дрожала, держа оружие ровно и твердо, как матерый убийца.
«Нет, ты не выстрелишь!» – думал про себя Ник, чувствуя на своей спине мурашки, а на лбу – холодный пот. – «Девчачьи тапки и пижама! Да ты просто не сможешь нажать курок! К тому же… О! Какой же позор! Если об этом узнает Анжелика! Что я грабил ее дом! Что меня спалил ее брат! Нет, тогда уж лучше пусть меня убьют!»
– Я один! – громко прошептал воришка, твердо решив не выдавать остальных соучастников. Он совершенно ничего не знал о двух, купленных заранее билетах на поезд, и потому был твердо уверен, что они не просто его сообщники, а его настоящие преданные друзья. Других у него все-равно никогда не было.
– Врешь! – зло прошипел Лекс, переводя презрительный взгляд с протертых джинсов незнакомца на его потрепанную черную рубашку, всю в белых разводах от соленой морской воды, – снимай кепку! Покажи лицо! И отдай часы моего отца!
– Опусти ствол! – шепотом потребовал Ник, он боялся, что Лекс тут же узнает его по голосу. Ведь они же завтра… то есть уже сегодня пойдут вместе в одну школу и в один и тот же десятый класс. – Опусти пушку! Ты не сможешь… Ты никогда не…
Но тут Лекс нажал на курок. Он целился прямо в сердце, нисколько не боясь отнять молодую жизнь. Но выстрела не последовало. Худой костлявый палец снова и снова спускал курок. Ответом было только негромкое щелканье металла.
– Он же был заряжен! Он всегда с патронами! – недоумевал Лекс, недовольно тряся дорогое, красивое, но совершенно бесполезное оружие. Ник, облегченно улыбнулся под маской – на его лбу блестел холодный пот, и смело двинулся на своего одноклассника, дабы дать ему крепких тумаков. Лекс неуверенно попятился к двери. – Стой на месте! Стой… или я закричу!
Но Ник и так резко остановился, как вкопанный. Его янтарнокарие глаза расширились от ужаса, и он сам во второй раз едва сдержался, чтобы не заорать на весь дом. Затем последовал едва слышимый, но крепкий удар, и обмякшее тело Лекса с глухим стуком упало на мягкий персидский ковер. Красивый подарочный револьвер выскользнул из рук и докатился прямо до драных кроссовок воришки.
