услышали треск ломающихся веток и отчаянный, почти поросячий визг Барсых – самый модный и красивый мальчик школы угодил в мокрые кусты шиповника. Толпа встретила данное событие так, как и подобает толпе – смехом, охами и ахами. Однако, среди них оставалось четверо, кому было совершенно не до смеха.
Большой Дэн стоял бледный, как его белая футболка, местами мокрая от дождя. От холодного пота она буквально приклеилась к его широкой спине.
– Блин! Я же слабо швырнул ему сумку! Этот дрыщ Барсых теперь достанет меня своим ором! – ворчал под свой широкий нос картошкой Спартин, он тут же решил исправить ситуацию и пробасил, выбрав свой самый вежливый тон, – Тони, дружище, прости! Это все из-за… из-за, – здесь надо было признаться, что это все из-за никудышней спортивной подготовки Антона, но поскольку такое было совершенно нельзя произносить вслух, то Дэн быстро исправился, – это все из-за этого болвана!
И его толстый палец указал прямо на нос белобрысого новичка. Именно он оказался вторым человеком, который не смеялся над неприятностями Тони. Почему? Ну, возможно потому, что в какой-то степени именно он явился причиной их возникновения.
– Это все из-за него! Из-за…седого дрыща!
– Верни мне пою сумку, Спартин! – потребовал черноглазый новичок, – или я сейчас же отправлю тебя в кусты к Барсых!
На что тут же послышались протестующие вопли последнего упомянутого. Тони уже сто раз пожалел, что из всех новичков своей жертвой выбрал именно этого. «Седой» даже не обернулся, быстро смахнул со лба мокрую белоснежную челку и громко потребовал:
– Я жду извинений!
Дэн нахмурился и, уставившись на него своими косыми карими глазами, решил извиниться с помощью правой ноги. Но тут тоже что-то сильно пошло не так, и вместо того, чтобы хорошенько вдарить самоуверенному "дрыщу", Спартин промахнулся, поскользнулся на мокром асфальте и со смачным шлепком плюхнулся прямо лужу. Белая выходная футболка не выдержала напряжения молодых мышц и громко затрещала по швам. Его падение сопровождалось кучей брызг и ругательств, которые были встречены с восторгом очередным смехом и улюлюканьем. Казалось, что толпе было совершенно все-равно, кто страдает и падает, лишь бы представление длилось подольше.
Третьим школьником, кто еще ни разу сегодня не смеялся, был высокий худощавый парень с благородно-бледным лицом и довольно длинными светлыми волосами, зачесанными назад и идеально прилизанными к затылку. Его тонкие бледные губы были плотно сжаты в недовольной усмешке, а между изломленных от удивления бровей темнела глубокая морщина.
Внимательный взгляд серо-голубых холодных глаз не сходил с невозмутимого новичка, пытаясь прочитать по его одежде и жестам о профессиях и, самое главное, о состоятельности его родителей. Трудно, практически невозможно! Ну что можно сказать о парне в потертой поношенной школьной форме, но с добротным кожаным портфелем?
«Неужели он его где-то украл? – думал
