поняв, в чем дело, начали выбегать друг за другом из храма.
– Значит так, да? Что за антигосударственное собрание?! Пережитки прошлого! Религия- опиум, понимаешь ли… – закричал один из них.
Видя, что народ разбегается, они начали закрывать двери. Осталось человек тридцать. О. Геласий попытался урезонить солдат:
– Что вы раскричались, милые?! Службу Богу мы здесь проводим, а не антигосударственную пропаганду!
– Ну, с этим мы еще разберемся! – сказали красноармейцы, выходя из храма и запирая его снаружи.
Народ был напуган. Бабы выли. О. Геласий пытался их успокоить. Старый алтарник молча, молился. В полночь батюшка сказал:
– Давайте, православные, Литургию Богу послужим. Праздник ведь.
О. Геласий за литургией причастил всех, причастился сам.
Потом, утомившись, народ лег спать кто на полу в церкви, кто на клиросе. О. Геласий молился всю ночь в алтаре. Господь открыл, что их ждет.…Смирившись и успокоившись, он стал ждать прихода карательного отряда.
Тот не заставил себя долго ждать.
– А ну вставайте! Разлеглись тут… – раздался голос на рассвете.
Все жмурились от света.
Наскоро прочитав приговор, красноармейцы повели всех.
Бабы опять закричали, но о. Геласий сказал им утешительное слово, что ждет их жизнь вечная, будут они со Христом во веки веков. Благословив всех, батюшка запел:
– Благословен Бог наш всегда ныне и присно и во веки веков.
– Аминь-подхватили алтарник и клирошане.
– Непорооочные в путь. Аллилуууйа.
– Молчать! – закричал красноармеец и стукнул его прикладом.
Но батюшка продолжал:
– Блажени непорочные в путь ходящие в законе Господнем. Аллилуууйя. Блажени испытающии свидения Его всем сердцем взыщут Его…
Все идущие знали, что о. Геласий отпевает их. Кто плакал, кто молился…
Во время ектеньи батюшка называл имена всех идущих. И свое тоже.
Шли долго, вот уже показались последние хатки. Все, кто выходил им навстречу, крестился и замирал, глядя им вслед. Многие всхлипывали. Родственники бежали вслед с плачем, но красноармейцы прогоняли их. Некоторые падали на землю с рыданиями. И только дети бежали вслед за ними, прячась, до самого конца. Они и были свидетелями страшной расправы.
Батюшка служил давно, поэтому знал наизусть отпевание, все молитвы заупокойные…
Когда пришли на глиняные ямы (оттуда брали глину для печей), всех выстроили в ряд, прочитав еще раз обвинение, начали расстрел. Дети видели из-за кустов, что святые взялись за руки, и лица их засияли ярче солнца.
– Боже духов и всякия плоти, смерть поправый и диавола посрамивый… – батюшка успел за дорогу пропеть весь чин и теперь читал последнюю молитву, произносил имена расстреливаемых. Себя он попросил расстрелять последним, чтобы успеть дочитать молитву. Произнеся
