ты к чёрту!
Аника полезла по лесенке на крышу вездехода, где, склонив правое крыло, стоял биплан. Ключом она отвинтила болты, прикрученные к шасси, затем спустилась в багажный отсек за аккумулятором и воткнула его в двигательный отсек и с грохотом захлопнула крышку так, что с обшивки посыпалась синяя облупившаяся краска.
– Тебе придётся идти пешком, – заявила она, натягивая шлем.
– Что?! Пешком?
– Вот именно. Биплан не выдержит твоего веса. Ты весишь, между прочим, двести шестьдесят килограмм.
– Откуда ты знаешь?
– У тебя на правой лопатке написано. Или что там у тебя вместо лопатки? Скажи спасибо своему создателю, что напичкал в тебя столько электроники. Ни один крысёныш не позарится на твой стальной зад. В бардачке ты найдёшь канистру с маслом и запасные батареи. Зря я вообще тебя взяла с собой. Куча умной электроники, а толку от тебя никакого. И похорони церберов, как положено.
С этими словами Аника захлопнула пластиковую крышку биплана и завела двигатель. Биплан имел четыре раскладных крыла, что придавало ему компактность и удобство в транспортировке. Был у него лишь один недостаток – деревянные крылья, обтянутые тканью. Попади такой на таком самолётике в поток ветра больше 28 м/с, и штурвал становится практически бесполезен.
Но имелась в электронике самолёта и маленькая хитрость, тоже изобретение великого механика, который послал ей три дня назад, в Джархем, сигнал бедствия, – 360 – лучевая роза ветров, автоматически генерируемая метеорологической программой на основании приборов. К счастью, вездеход остановился у самого края пропасти, ширины которой хватило, чтобы кукурузнику хватило места, чтобы развернутся и подняться над горами.
Мотор работал практически бесшумно, и для экономии заряда аккумулятора, Аника отключала его и парила в потоках тёплого восходящего воздуха, как птица, используя розу ветров, обновляющуюся на панели управления каждые пять секунд.
Аника шла в свете звёзд по приборам. На Земле, вот уже третий год, царила вечная тьма. Земное ядро быстро остывало, и уже не согревало никого. Тепло в городах поддерживалось ядерными реакторами, зарытыми глубоко под землёй. Туда ходили скоростные лифты, и рабочие поддерживали их функционирование. Глаза всех выживших организмов быстро приспособились к темноте и искусственному освещению: фонари светодиодные, плазменные светильники, лампы галогеновые, канделябры и свечи – всё шло в ход и изобретались новые способы освещения городов и бункеров.
Как и следовало ожидать, уже спустя десять минут полёта, всё в самолёте начало поскрипывать. Ветер прорывался сквозь все щели. Надвигался грозовой фронт. Аника потянула штурвал на себя, её вжало в кресло и сдавило грудь. Самолёт так затрясло, что, казалось, он вот-вот развалится на части, а потом резко наступила тишина – она вышла из надвигающихся с северо-запада грозовых туч. Чёрная мгла внизу
