навесом. Девушка-служанка принесла им закуски и квасу. Когда она уходила, Долгоруков хлопнул её по заднице, и девица кокетливо захихикала.
– За что мне ещё Каменка нравится – девки здесь ядрёные, – продолжал Пьер, и светло-карие глаза его замаслились. – Хорошо, что ты жену сюда не взял.
Кристоф понимающе улыбнулся.
– Вам, холостым, везёт, – проговорил он со вздохом. – А я вернусь, и меня начнут отчитывать, чего меня так долго нет.
– У тебя жена молоденькая, – удивлённо произнёс князь. – Не должна быть сварливая.
– В том-то и дело, – граф повертел на безымянном пальце обручальное кольцо, которое почти никогда не снимал. – Не нагулялась ещё. Всё-то ей скучно, а вывозить её не могу. Нрав у неё таков, что надо развлекаться постоянно. И развлекать её. А я в шуты не нанимался…
– Заделай ей младенца, пусть с ним нянькается, – отвечал его приятель. – А зачем ты женился?
– Мне приказали. Маме понравилась, – горько усмехнулся Кристоф. – Она так-то неплохая, только маленькая ещё. Со всеми заморочками девиц в семнадцать лет.
– Поэтому я и на Москву боюсь ездить. Не успеешь опомниться, как тебя с какой-нибудь рожей окрутят, – проговорил в ответ ему Пьер. – Ну а в постели как она?
Ливен только руками развёл, не ответив ничего.
– Ага, понятно. Ну я тебе приведу Лушку, есть тут одна такая, – пообещал ему Долгоруков. – И не боись, ничего от неё не подцепишь. Портил их здесь только я один.
Разговор зашёл о женщинах. Если верить князю Петру, то у него их было столько, сколько он хотел, а хотел он часто и помногу. Кристоф поделился рассказом о своём амурном приключении с прусской кронпринцессой.
– А, вот такая у них Фике, – проговорил князь. – Если в девичестве и замужестве пруссачки ведут себя скромно, то, когда овдовеют, сразу же пускаются во все тяжкие.
– Она вдова? – переспросил Ливен.
– Да, из тех, что после смерти мужа продолжают рожать младенцев, – откликнулся Пётр, допивая квас. – Я, кстати, полгода назад был в той же спальне, и Фике тоже светила голыми сиськами через простыню… Ты, кстати, видел скульптуру?
– Какую скульптуру?
– Ну, она с сестрой стоит в обнимочку, в таких платьишках, сквозь которых всё просвечивает, – проговорил легкомысленный князь.
– Что, с королевой Луизой? – граф посмотрел на друга так, словно тот усомнился в девстве Богородицы, в существовании Господа или в прочих священных и непреложных истинах.
– Конечно. Думаешь, с таким олухом, как её муженёк, ей сильно весело? Тот, кстати, оказался вовсе не слепым и запрятал эту статую от греха подальше, чтобы особо не волновать подданных. Но я видел, – похвалился Пётр.
– Кстати, про прусский двор, – свернул разговор на другую тему Кристоф. – Вижу, ты, Пьер, там уже свой человек. Удивительно.
Долгоруков пожал плечами.
