моральные средства поощрения и поддерживания воинской дисциплины. Эти стимулы являются в основном неформальными, основанными на личной порядочности и технической компетентности офицеров, которые на основе этих качеств завоевывают у солдат неформальный авторитет и тем самым добиваются их добровольного повиновения. В войсках, относящихся к более низким группам приоритетов, эти стимулы уже не действуют, что и является причиной возникновения в них дедовской социальной структуры.
Войска второй группы приоритетов комплектуются также в основном славянами с незначительными вкраплениями других национальностей. При этом военные плановики внимательно следят за тем, чтобы эти вкрапления не приобрели «критической массы», необходимой для формирования национальных землячеств. В этих частях доминирует «умеренный» вариант дедовщины, которая является основой для поддержания общей и технологической дисциплины. «Умеренная» дедовщина отнюдь не исключает многочисленных проявлений жестокости, но все же они не носят массового, садистского и самодовлеющего характера, который наблюдается в нижестоящих группах приоритетов. Влияние офицеров на обстановку в казармах во второй группе приоритетов отчасти сохраняется.
Войска третьей группы приоритетов содержат в себе уже заметные по численности национальные включения, которые зачастую набирают достаточную силу, чтобы определенным образом трансформировать дедовские отношения. По сравнению с двумя вышестоящими, в третьей группе значительно ослабляется контроль офицеров за ситуацией в казармах. Во многом это связано с их меньшей штатной численностью и с их худшим качественным составом. Очень большое влияние на характер социальных отношений в этой группе войск имеет отсутствие реальной военной и любой другой осмысленной деятельности. Дедовщина в этих частях приобретает довлеющий характер, характеризуется жестокостью и проявлением садизма.
Четвертый уровень приоритетов образуют, как уже говорилось, строительные и железнодорожные войска. Эти войска выполняют роль своеобразного «отстойника», где скапливается самый неуправляемый и самый криминогенный контингент. Сюда призываются кавказцы жители Средней Азии, а также лица, попавшие в армию после мест заключения; наркоманы всех национальностей (в конце 70-х годов в армию старались не брать наркоманов, но в результате демографического спада удельный вес наркоманов все-таки возрос); наконец, люди, имеющие дефекты здоровья и негодные по этой причине к строевой службе.
Обстановка в стройбатах во многом напоминает места заключений. Парадоксальным образом здесь вступают в силовое противодействие две силы: национальные землячества и уголовники-славяне. Небольшое количество не-криминальных славян и разрозненных представителей других национальностей (зачастую имеющих дефекты здоровья) оказываются между молотом и наковальней. Многие из новобранцев,
