суммы, указанные в документации по проведению восстановительных работ, и под утро, когда огни увеселительных заведений утомленно погасли, а музыка выдохлась, оказалось, что до полумиллиона недостает приблизительно полторы тысячи.
– Оценивать ущерб они будут еще день или два, – сказала Бугго, покусывая себя за палец. – Нельзя рисковать. Насколько я понимаю, страховая компания сделает все, чтобы я максимально оплатила ремонт, но не допустит перехода корабля в мою собственность.
– Вы предлагаете, пока не завершилось составление официального списка, спереть из «Ласточки» нечто на сумму в полторы тысячи? – уточнил Хугебурка.
– Вот именно, – подтвердила Бугго. – Всю моральную ответственность свалим на капитана Эбу. Все равно он виноват, старый хапуга.
– Вы желаете, чтобы кражу совершил я? – осведомился Хугебурка, глядя на своего капитана сквозь грязный стакан.
Бугго сладко зевнула.
– Это не обязательно. Для начала давайте решим, что будем переть. Дорогостоящее, компактное и необходимое в космическом полете.
– Эхолот, – почти тотчас сказал Хугебурка. – Завтра, во время очередного визита на корабль, суньте его в комбинезон. Только возьмите с собой платок – обернуть, эта штука колючая.
Старенький топчанчик, в незапамятные времена бывший чьей-то дачной отрадой, уцелел посреди катастрофы, постигшей «Ласточку», и по-прежнему неуместно пестрел ситцами в разоренной рубке. Ручной прибор наружного сканирования, традиционно именуемый эхолотом, помещался непосредственно над топчаном, а данные с него выводились на общий экран, рядом с лобовым иллюминатором. Обычно эхолот не был подсоединен к источнику питания, поскольку в штатной ситуации не использовался. Однако устав требовал дублирования навигационных приборов. Хугебурка уверял, что на борту того гроба, в котором он вывозил радиоактивные отходы, имелась астролябия, чему Бугго безусловно верила.
В утро кражи на «Ласточке» скучно копошились трое исполнителей из страховой компании. Основные работы по производству описи уже завершились; предстояло нанести несколько завершающих штрихов на богатую картину поломок и недостач, больше для формальности. Сумма замерла возле отметки «полмиллиона экю», и существенных отклонений больше не предвиделось.
– …А я не люблю, чтоб у женщины на лице был волос густой, – доносились голоса из развороченной кают-компании. – На теле – пожалуйста, а личико чтоб гладкое.
– А мне нравятся пушистенькие, – говорил второй исполнитель. – Терпеть не могу, когда физиономия лысая.
К кислому духу мокрого пепелища прибавилась вонь оплавленного пластика. В те дни запах пожара пропитывал для Бугго весь мир. Так же пахло от ее волос и одежды; но благодаря зляге она быстро перестала это замечать.
Завидев капитана, оба чиновника замолчали. Один сделал приветственный жест, второй посерьезнел и уткнулся в показания на электронной планшетке, которую держал перед глазами.
Распорядитель
