значение не то, кем являлась дочь Линаресов, а то, что она из себя представляла.
– Что она из себя представляла? – озадаченно буркнул мистер Мур, все еще не убедивший себя в полезности для следствия подобных риторических упражнений. – Она представляла из себя младенца, каковым и являлась. Мы ведь уже вроде сошлись на том, что женщина хотела ребенка?
Мисс Говард рассмеялась:
– Слова подлинного убежденного холостяка. Она была не просто младенцем, Джон, – все дети разные, у каждого или каждой – свои черты характера. – Она обернулась к доске. – Таким образом, характер девочки может открыть нам характер похитительницы.
– Brava! – едва не заверещал доктор, шагая к правой половине доски. – Продолжайте, Сара – вам и карты в руки!
Мисс Говард поднялась из-за стола и добросовестно принялась мерить шагами пятачок перед доской.
– Что же, – произнесла она, взглянув на доктора, внимавшего ей с мелком в руке. – Нам известно, какой была Ана. Счастливой. Неунывающей по природе своей. Возможно, шаловливой, но, как принято говорить, очаровательно шаловливой.
– Продолжайте, продолжайте, – подбодрил ее доктор, записывая все на доске.
– Вдобавок она была здоровым ребенком – судьба наградила ее многими преимуществами, и она, казалось, воплотила их все.
– Так?
– И сообразительным. В столь нежном возрасте ее привлекало то, что мы привыкли считать шедеврами искусства; ее же они как-то бесхитростно интриговали. В этом можно заметить чуткость.
– Ты говоришь о ней как о личности, господи боже мой… – проворчал мистер Мур.
– Она и есть личность, Джон, – вмешался доктор, не отрываясь от доски. – Хотя вам, наверное, сложно себе это представить. Что-нибудь еще, Сара?
– Только… только то, что она, боюсь, должна была стать логичной целью нашей подозреваемой. Ее общительность, как я могу предположить, притягивала внимание – большинство людей она восхищала…
– Но кое у кого она вызвала алчную зависть, – сказал Маркус, выпуская изо рта гигантский клуб дыма, от которого брат его немедленно закашлялся. – Ох, прости, Люциус, – тут же извинился Маркус, впрочем, довольно механически.
– Великолепно, – произнес доктор. – Более чем достаточно для хорошего начала. Теперь же обратим свет этих наблюдений на таинственную женщину с линии Эл. Мы уже определили, что она не стала тратить время на изучение своей жертвы. Скорее поддалась, как нам представляется, неодолимому сиюминутному порыву незамедлительно овладеть ребенком, невзирая на то, чей он. Будут ли какие-нибудь еще умозаключения?
– Возможно, она никогда не имела своих детей, – предположил Маркус.
– Принято, – отозвался доктор, записывая. – Но, тем не менее, множество женщин не имеют детей и способны удерживаться от подобных действий.
– Вероятно,
