собой они не должны видеть различий, разве не так?
Священник усмехнулся.
– Все не так просто, дитя мое, – и продолжил поучительным тоном: – Кто станет сражаться, если все будут крестьянами? Кому работать в поле, если все станут феодалами? Кто станет править, будь все вокруг королями?
Элизабет взглянула на него с разочарованием, но Бихтер невозмутимо продолжал:
– Каждому предназначено свое место. И тот, кто противится судьбе, поступает вопреки Его воле и не найдет пути к спасению.
– Это касается и… – Элизабет говорила теперь совсем тихо, – и…
Бихтер остановился и оперся на метлу.
– Это касается всех и всякого, – прервал он ее резко. – Без исключений.
Несколько мгновений царило молчание.
– Конечно, вы правы, – робко проговорила Элизабет.
Священник пожалел о своих резких словах.
– Элизабет, – он примирительно поднял руку. – Элизабет, это…
– Нет-нет, всё так, как вы сказали. – Девушка выпрямилась. – Всех и всякого. Без исключений.
Она перекрестилась и, коротко попрощавшись, выбежала из церкви.
Кайетан Бихтер проводил ее задумчивым и внимательным взглядом.
Он чувствовал жалость к этой девчушке, но ее отец был из числа самых зажиточных в общине, и его слово имело вес.
Кроме того, ему следовало заботиться о делах более важных, о людях, которые действительно нуждались в его помощи. Бихтеру вспомнилась прошедшая ночь…
Господь Всемогущий, не оставь их.
Священник вздохнул и продолжил подметать.
XI
В последующие дни, что бы Иоганн ни делал – работал ли с Альбином во дворе, чистил хлев или рубил дрова, – Элизабет занимала все его помыслы.
Лист с нетерпением ждал общей трапезы или вечера, когда они собирались в общей комнате и он мог украдкой смотреть на нее. Когда они сидели вот так, все вместе, и после молитвы мужчины вырезали фигурки из дерева, а Элизабет и Софи сидели за прялками; когда ветер завывал за окном, а в печи потрескивали поленья и в нишах тлели лучины, распространяя запах смолы и тусклым светом заливая комнату, – в такие моменты деревенская жизнь казалась Иоганну хоть и тяжелой, но благословенной.
Если б…
Если б не «Аве Мария» с этой зловещей концовкой. Казалось, эти слова определяют всю жизнь в деревне – в работе ли, в дни отдыха или в церкви.
Святая Матерь Божья, обереги нас от бедствий и защити нас от них. Аминь.
От кого обитатели деревни просили защиты у Девы Марии?
Рано или поздно, но он это выяснит.
– Господи, прости нам прегрешения наши…
Было воскресенье, и жители деревни собрались на службу. Иоганн вместе с другими батраками и служанками стоял позади, а перед ними на скамьях сидели крестьяне с женами: мужчины с правой стороны, женщины – с левой. При этом зажиточные крестьяне, такие как Каррер
