ног, – Опираясь на Филиппа, перекрикивая музыку, говорила Софи.
– Что вы замерли, словно статуи в саду? – Спрашивала Эл, мы пришли танцевать!
Договорив, Эл с Жаком снова начали танцевать, не замечая никого, будто только в этом мире существуют они вдвоем.
– Хочешь, пойдем отсюда? – Спросил Филипп.
– Да, хочу, я уже не могу плясать, – Отдышавшись, пробормотала Софи.
Ночь, лунный свет падал на поляну, пробиваясь сквозь листву, пожелтевшую, но ещё не осыпавшуюся.
–Мне интересно, Эл и Жак, поженятся, как ты думаешь?
– Кажется рано об этом говорить, никто не выходит замуж и не женится в семнадцать– то лет, ты не думаешь, что это глупо?
– Разве это может быть глупо?! Если любишь, какая разница сколько вам лет.
– Не знаю, Софи, может тебе виднее, но все же, нужно сначала встать на ноги. Мужчина должен обеспечить нормальную жизнь своей семье, а если в твоей голове ветер, то ладного не жди.
– Мне кажется, иногда, что тебе, Филипп, уже далеко за 50, только выглядеть молодо.
– Глупости ты говоришь, просто нужно здраво на все смотреть!
Дойдя до их укромного уголка чаши, они сидели на бревне, которое заменяло скамейку, лес разговаривал и приветствовал своих гостей, отголоски пения реки ветер доносил до Софи и Филиппа.
– Ну вот представь, что сможет дать своей жене и детям молодой человек, ну допустим, лет 18, без образования, без работы, вот что?
– Любовь
– Наверно ты слишком много книжек перечитала, Софи
– Ты говоришь глупости, никогда ничего не может помешать людям, любовь – это единственное, что достойно уважения, она способна заставить человека жить.
– Не знаю, все же уверен, что сначала картера, потом иное.
– Ты такое раньше не говорил, у меня впечатление сложилось, что я не с тобой говорю, а с незнакомцем, с человеком, знаешь, в поезде, встретились, разговорились, обменялись мыслями, взглядами на жизнь и на утро вас разделяет стук колес, уносящегося в даль, поезда.
– Тебе пора уж, я смотрю, книги писать, ты наивна, Софи!
– Неужели ты не любил!? Мне казалось.
Оборвав фразу Софи, – что тебе казалось?
– Наверно показалось, на щеке блеснула слеза, проказница луна, выдала ее.
Филипп сел на колени возле Софи, нежно вытер слезы с ее щеки, и невольно, необдуманно, поцеловал.
– Прости меня, не плачь, я не хотел обидеть тебя, я люблю тебя, Софи, хотя понять мне иногда тебя сложно.
Не проронив ни слова, Софи обвила руками, будто виноградник ставни окон, шею Филиппа, м будто не слышала, что он говорил, для нее время застыло, будто луна замерла, все решило дать им больше времени, чувствуя их скорое расставание.
Наступила зима. Природа застыла в ожидании весны, все живое погрузилось в сон, и казалось, что жители спят вместе с каменным гигантом.
