лозунги – формировала структуру управления, пирамиду управленческих возможностей и получаемых благ.
Началось это еще при жизни Ленина. «Это была волна рвавшихся к власти и выгодным постам нахрапистых карьеристов и мещан, наскоро перекрасившихся в коммунистов, – пишет Михаил Восленский в книге “Номенклатура”. – Их напористая масса жаждала, вопреки представлениям Ленина, стать слоем “управляющих”. Каждого из них – и в отдельности, и дюжинами, и пачками – Ленин мог выгнать, арестовать, расстрелять. Но в целом они были неодолимы. Характер и глубина социальных перемен, бурный рост партии и государства, а к тому же огромные размеры страны делали невозможным для немногочисленной группы профессиональных революционеров занять все ответственные посты и держать все управление в собственных руках».
Впоследствии ежовщина, ставшая символом массовых репрессий, сыграет свою решающую роль в смене советских руководящих кадров. К двадцатому юбилею Октябрьской революции и началу Большого террора уже потесненная с ряда управленческих вершин ленинская гвардия, состоявшая из профессиональных революционеров, большинство из которых прошли тюрьмы и каторги, имели опыт нелегальной работы и бывали за границей, была уже немолода – в возрасте 50–60 лет. Многие из них могли еще проработать (то есть поруководить) 10–20 лет, искренне считая себе незаменимыми работниками и создателями советской державы. Не все выжившие к 1937 году профессиональные революционеры стали (вернее, остались) профессиональными управленцами. Но это была советская элита по праву победы над прежним режимом и создания нового, советского.
Вождем и воплощением своей номенклатуры явился Сталин. Подобно тому, как он был не противоположностью Ленина, а доведением до логического конца ряда его черт, сталинская гвардия была в ряде пунктов продолжением ленинской. В борьбе за власть она тоже была безжалостна, но уже ко всем, в том числе товарищам по партии…
Изобретатель номенклатуры в ее ныне существующем виде Сталин формализовал этот порядок, превратив его из импровизированного действия подпольной организации в бюрократическую рутину правящего аппарата. На смену устному поручительству товарищей, принимавших в свою среду человека, с которым им предстояло делить тяготы и опасности нелегальной работы, появились пухлые номенклатурные дела, заполненные анкетами, автобиографиями, характеристиками с подписями треугольника и справками…
Но уже подросла новая поросль советских карьеристов, среди которых были те, кто не только не сражался с самодержавием, но и не участвовал в сражениях Гражданской войны. В первую очередь из-за возраста. Но у этих новых выдвиженцев были свои неоспоримые преимущества – нужное (правильное) социальное происхождение, отсутствие порочащих связей с другими разгромленными партиями и оппозицией.
Новые назначенцы должны были сменить не отдельных
