вдруг приобрела нехорошую привычку оглядываться каждые полчаса, смотреть на пыхтящих воинов, насмешливо хмыкать и отвратительно бодро снова мчаться вперед.
В какой-то момент Таррэн справедливо заподозрил, что Белик непонятным образом чувствует ее настроение, а то и смотрит с помощью ее глаз, потому что другими причинами его поразительную осведомленность в делах отряда объяснить было невозможно. Но спрашивать было неуместно, а пацан всю дорогу старался не поворачиваться к спутникам лицом и упорно прятал глаза.
Ближе к вечеру, невероятно устав и изрядно вспотев, воины перевалили через очередной каменный гребень, перевели дух, огляделись и… сперва не поверили глазам: впереди красовалась зеленая лужайка. Уютная, светлая, манящая. Рыжий даже свои зенки протер для верности и потряс роскошной шевелюрой, прогоняя надоедливых мушек в глазах, но чудо не исчезло – так и продолжало сверкать девственной чистотой, будто нарочно настраивая на отдых.
Он непонимающе нахмурился и насторожился, потому что это было неправильно, даже смутно обеспокоился, но почему-то не смог сразу отвернуться. А затем неожиданно понял, что ничего вредного, страшного и опасного здесь не было. Просто ничего. Совсем. И чем дольше он смотрел, тем больше убеждался в собственной правоте. Тем быстрее таяло чувство тревоги, а безошибочное чутье разведчика вдруг непостижимым образом заглохло, напрочь отказываясь выручать замешкавшегося хозяина.
– Ми-и-илый… – чарующе пропела ему восхитительно прекрасная эльфийка, протягивая навстречу тонкие руки. – Иди ко мне, я жду-у-у…
– Д-да, ид-ду, – ответил он, с вожделением глядя на ее безупречное лицо, тонкий стан, роскошные каштановые волосы, свободной волной ниспадающие на обнаженную спину. Она была близко, совсем рядом. И звала так, что невозможно противиться…
Весельчак зачарованно вздохнул, не в силах оторвать глаз от волшебного видения, замедлил шаг и наконец полностью остановился, буквально пожирая глазами зеленый лужок. Такой маленький, замечательно уютный; травка мягкая, шелковистая; цветочки симпатичные, беленькие… ну и что, что насекомых поблизости нет? Наверное, не сезон. А то, что он торчит посреди скал, как голый перст, очень даже неплохо. Подумаешь, странность! Поди, и не такое в жизни увидишь, коли пробудешь на Границе подольше! А здесь безопасно, ничьи хищные глаза не мелькают в округе, никакого запаха, никакой тебе тревоги. Тихо, мирно, спокойно… чего еще надо усталым путникам? И еще – там была она! Блаженство…
Люди одновременно испустили восторженный вздох и поочередно застыли перед лужайкой: молчаливые, заторможенные, зато с блаженными улыбками на внезапно поглупевших физиономиях. Пожалуй, лишь эльфы еще пытались сопротивляться этому странному дурману – ошалело пятились, трясли роскошными гривами, ожесточенно терли глаза, пытаясь избавиться от непонятной апатии и стремительно накатывающего безразличия,
