о которых написал в начале, не только определили мою судьбу, они корректировали и направляли меня всю жизнь: свобода выбора, отсутствие предрассудков, следование призванию. Ничем иным, кроме литературного, а иногда физического, труда, на хлеб насущный я не зарабатывал.
В 1977 году я был занят неологизмами в творчестве современных поэтов, а фриланс мой поднялся до уровня кандидатской диссертации. И тут надо было решать…
В одном из постов я допустил бестактность, вернее – оплошность, написав о не вполне развитой части человечества. Извиняюсь и исправляю: человечество никогда не будет вполне развитым. Не зря говорится, если бросить пить, то, как потом жить без мечты?
Итак, я остановился на моём фрилансе образца 1977 года, когда я делал работу уровня кандидатской диссертации. И надо было решать проблему.
(Попутно о мастерство: видите в предложении два «у» – работу уровня? Таких сочетаний фонем желательно не допускать. А вот три «и» – извиняюсь и исправлю, возможно, звучат симпатично, к тому же «ь» усиливает извинение). Вообще, звуки, буквы, слова, предложения надо перекатывать во рту, на языке. Это мои личные наблюдения.
Проблема заключалась в свободном посещении занятий. Есть такой вариант обучения. Для этого нужны два условия: студент должен быть отличником и писать научную работу. Первым я был, это не трудно, но обязывает, ибо человеку прививают «звёздную болезнь и вирус пятёрки». Состояние для меня мучительное. Никому не рекомендую. Для того, чтобы показать в ректорате свою научную работу и получить долгожданное свободное посещение занятий, я отказал заказчику, а начатую работу предоставил в ректорат. Так я стал свободным студентом, что очень быстро испортило меня: не стало главного – системности.
Естественно, работу заказчика я переделал, сдал, помог найти ему оппонентов, он защитился. А я бросил учёбу и отправился в своё первое «автономное плавание» в океане жизни, думая попасть на Сахалин, где можно было заработать во время путины.
Но мой приятель Сергей К, писавший неплохие стихи и учившийся заочно на истфаке, звал меня учительствовать в деревню. Почему-то он был уверен в моём «большом» будущем, а я вообще не думал об этом. Уверенность его подкрепили поэты и прозаики, которым понравились мои стихи на каком-то творческом вечере. В те годы практиковались выезды писательских бригад и литературные мероприятия. У нас были «Огни БАМа». В памяти моей остались фамилии – Виктор Коротаев, Виктор Вучетич, Ольшанский (не помню имени, по-моему, писателей с такой фамилией несколько).
Отец Сергея К. был кандидатом филологических наук и тоже был уверен в моём будущем, которого я даже не представлял.
Сергей договорился в РОНО одного из районов, и мы с ним стали воспитателями в живописном пионерском лагере, куда, кстати, приехали на практику некоторые мои однокурсники, которые передали мне, что в ректорате и деканате весьма озабочены моим будущим. Но почему
